Ева Немеш (Екатерина Немешаева) – автор повестей и рассказов для подростков, трёхкратный лауреат премии «Книгуру», в обычной жизни преподаёт английский язык и ведёт детскую литературную мастерскую. Мы поговорили с Евой Немеш о её книге «Белый голубь, чёрный слон» («Книга года 2023» в номинации «Поколение некст»), фотографировании призраков, прокладывании маршрутов, эльфийском следе и секретах создания мозаики.
Мария Ушенина: Художественная школа, морская академия и лингвистический университет – если можно, расскажите, чему вы учились, как это вам пригождается в реальности – и насколько сам процесс учёбы, знания и люди проявляются в ваших книгах?
Ева Немеш: Самый яркий след, без сомнений, оставила художественная школа. В те годы, когда я там училась (конец 80-х), это было необыкновенное место. «Художка» была не просто местом, где учат рисовать, но центром творческих экспериментов, где проводились выставки, работали дискуссионные клубы и устраивались потрясающие представления. Там было свободно и уютно. Во время урока преподаватель часто читала вслух какую-нибудь книгу – почему-то запомнились скитания главного героя повести Гектора Мало «Без семьи», его обезьянка и собаки. В старших классах нам разрешали приносить свои кассеты, так что музыкальное сопровождение занятий было очень разнообразным – от «Аквариума» до «Ласкового мая». (Смеётся) Но главное впечатление от художественной школы – это невероятный директор, который вёл скульптуру. Самым страшным его ругательством было артистичное восклицание «Украшательство!», которое сопровождалось безжалостным отрыванием и выбрасыванием лишних деталей. Это он научил видеть главное и не отвлекаться на ложные красивости.
Воспоминания об остальных местах учёбы не такие яркие, но кошмарный сон о том, как я никак не могу сдать высшую математику, не часто, но всё же снится. Ещё серьёзным препятствием оказалась «География морского судоходства», которую с первого раза, кажется, не удавалось сдать никому. Так что маршрут Лёли проложен со всей внимательностью, а переходы из порта в порт тщательно посчитаны. (Смеётся)
А в иняз я поступила с подружкой за компанию – просто стало скучно, а когда скучно, надо учиться. (Улыбается) Решение оказалось верным, потому что уже двенадцать лет я преподаю в своей студии, и это самая лучшая работа на свете.
Мария Ушенина: Сколько в книге «Белый голубь, чёрный слон» личных впечатлений, а сколько «путешествий» методом Жюля Верна? Особенности быта на лайнере (приписка каждого не только к конкретному обеденному столику, но и к конкретной спасательной шлюпке, «лифтовые коврики вместо календаря»), Султанахмет как место, где «находится всё, что нужно посмотреть в Стамбуле, если на это всё у тебя всего три часа» и перевёрнутые «вверх ногами» головы Медузы Горгоны? Существует ли в Питере то самое крошечное кафе с одним столиком, где пекут восхитительные золотистые плюшки? А собака Чапа, испугавшаяся грома, тоже настоящая? Спор этнографов о том, от чьего лица поётся последняя йойга – от лица утки или от лица жениха тоже кажется очень личным переживанием.
Ева Немеш: Осваивать метод Жюля Верна пришлось, когда Лёлю нужно было отправить на север – за Полярный круг меня не забрасывало, а вот в южной части практически все достопримечательности увидены своими глазами: к перевёрнутой Горгоне прикасалась – она неприятно холодная, Минотавра на развалинах Кносского дворца искала – не нашла, каракатицу на итальянском рыбном рынке видела – красивая. (Улыбается)
Мария Ушенина: А как вы так тепло написали о холодных Апатитах, когда вы – из тёплого Новороссийска?
Ева Немеш: Возможно, из-за страха перед непонятным и далёким севером я немного «подкрутила» яркость, тем не менее, все внешние события настоящие – и экосубботник на озере Имандра, и монтаж космического панно, и пижамы-кигуруми на Дне города, и, конечно, северное сияние. А в том, что апатитчане тёплые и душевные, я нисколько не сомневаюсь. Уверена, Снежа, отогревшая Лёлю, существует на самом деле.
Что касается путешествия на лайнере, то это был единственный способ отправить Лёлю в дальние края в компании её подружки и папы. А так как в круизах я не была, то пришлось изучать туристические отзывы, блогерские отчёты, форумы персонала круизных судов, программы развлечений, расписание компаний. На мой взгляд, круизный отдых – это что-то скучное, напыщенное и утомительное (за исключением, портов захода). (Смеётся) Гораздо интереснее планировать путешествие самостоятельно и изучать новые места не в спешке и не ради галочки.
Чапина история настоящая. Однажды весной нам подбросили двух щенков, мальчик сразу сбежал, а девочка, которую дети назвали Чапа, осталась. Может, ей у нас понравилось, а может, просто не успела за шустрым братом – она была намного слабее и тише его. К сожалению, Чапа прожила всего полгода, накануне её смерти случилась гроза, очень её напугавшая. По мнению ветеринара, перенесённый стресс и стал причиной смерти. Потеряв Чапу, мы твёрдо решили «больше никаких собак», но, когда через три года в наш двор забрёл голодный черныш, это решение было тут же пересмотрено. Щенок, которого мы назвали Неро, превратился в невероятного красавца. Как мы без него жили раньше, совершенно непонятно.
Уютное питерское кафе с золотистыми плюшками? Без сомнения, оно существует! Может, его название вовсе не «Голодная Галка», но оно там точно есть, или скоро откроется. (Улыбается)
Спор этнографов, наверное, получился из-за того, что меня искренне восхищают люди, полностью погружённые в своё дело. Надев шапку-невидимку, я осторожно села рядом с мамой Лёли и её подругой и внимательно их слушала, как и они, забыв про плюшки. (Улыбается)
Мария Ушенина: Скажите, эльф, которого Лё видит в Богдане, это скорее эльф Толкина, а не маленькие чудики с крылышками, которые над цветочками порхают? Это сравнение полностью принадлежит героине или у вас тоже есть свои отношения с эльфами?
Ева Немеш: В Богдане Лёля видит точно не пугливого и изнеженного цветочного принца из «Дюймовочки», её эльф – прекрасный, храбрый и верный – скорее из Средиземья. А отношения с эльфами… Это удивительно, но сейчас поняла, что в моём новом тексте главного героя буквально сводит с ума «эльфийская» шапка. Получается, эльфы меня пока не отпускают.
Мария Ушенина: У Лё две важные книги: мифы и легенды древних греков, аналогии с которыми она проводит, когда речь о событиях для неё внешних, и «Саамла ищет солнце», любимая книга из детства героини, которая поддерживает, когда всё рушится, с опорой на которую героиня не только собирает себя-настоящую, но благодаря которой её родители вспоминают себя. А какие книги у вас любимые и важные? И откуда взялась сказка «Саамла ищет солнце»?
Ева Немеш: Пожалуй, любимыми и важными книгами могут быть только книги из детства. Если бы можно было выбрать один текст, то я бы назвала «Холодное сердце» Вильгельма Гауфа – потрясающую историю угольщика Петера Мунка из Шварцвальда. Заклинание Стеклянного Человечка («Под косматой елью, в тёмном подземелье…») и кладовку с баночками, в которых хранились проданные сердца известных горожан, забыть невозможно. А любимыми картинками были иллюстрации Геннадия Калиновского – после знакомства с его вислоухим пучеглазым Чебурашкой милые пушистики кажутся неправильными и ненастоящими. (Улыбается)
Оленёнок Саамла, название книги и издательство, в котором она вышла, придуманы. Думаю, всё это выросло из детских воспоминаний. Скорее всего, старый мультфильм о северных оленях-тюленях перемешался с какой-то «полярной» сказкой – помню тонкие брошюры со сказками народов мира. Они были прекрасно иллюстрированы, но, к сожалению, быстро изнашивались – листы высыпались и, конечно, терялись. Если представить, что отрывки, которые вспоминает Лёля – это фрагменты пазла, читатель может попробовать восстановить всю историю.
Мария Ушенина: Кстати о пазлах. (Улыбается) Я читала, что среди ваших увлечений – мозаика. Расскажете? Мне это кажется важным, потому что ваши тексты тоже как мозаика, которую должен собрать читатель. В «Субтитрах» это расшифровка блогерских подкастов, в книге «Белый голубь, чёрный слон» – дневниковые записи. Мне в этом видится не использование определённых приёмов для приближения к ЦА, а другое. Поскольку внутренние изменения неуловимы, кажется, что вы их физически фиксируете – записью видеоролика или записью в дневнике – через внешние события. Т.е. это каждый раз такие реперные точки, пройдя по которым из внешних фрагментов можно составить мозаику внутренних процессов. Это как охота за призраками: вы фотографируете пустую комнату, а потом проявляете плёнку и видите на снимке привидение. Есть же внутренняя связь не только между форматом и сюжетом, но и между форматом и идеей? Как вы решили, что нужно эти истории рассказывать именно так?
Ева Немеш: Про целевую аудиторию я точно не думаю. (Улыбается) «Субтитры» получились так: я начала писать вопросы и ответы интервью и поняла, что пояснения после прямой речи лишние. Зачем рассказывать про то, как интервьюер повернул голову или покачал ногой, а героиня ухмыльнулась, если по тому, как сформулирован вопрос и какой на него получен ответ, многое понятно без лишних описаний. Вот так я и пришла к идее текста-расшифровки видео, то есть по сути субтитрам.
Вообще, мне интересно рассказывать историю через внешнее и внутреннее Я. В «Белом голубе» оно внутренне, то есть искреннее, настоящее. В личном дневнике – том, который ведём только для себя, мы не притворяемся и не прихорашиваемся. Внешне мы совсем другие. В «Субтитрах» же все герои, пожалуй, кроме главной героини Леры, как сказано в одном критическом отзыве, «картонные». Всё верно, они такие и есть, потому что мы видим их экранный образ. Перед камерой они стараются быть лучше: красивей, умнее, честнее, а какие они на самом деле, мы не знаем. В этом помогут разобраться только их дневники. (Улыбается)
Аналогия с мозаикой – очень интересно, никогда про это не думала. Но если представить процесс создания мозаики – берём подходящий камень, раскалываем его на пласты, затем разбиваем на мелкие кусочки и, наконец, тщательно сортируя оттенки и осматривая грани каждой тессеры (так называются кубики, из которых состоит мозаика), выкладываем картину – то да, что-то в этом есть. Тем более, что мозаика, как и любая творческая работа, или создаётся на одном дыхании, или никак не получается. Надеюсь, у читателей, которым понравились мои книги, все тессеры сложились.
Интервью провела Мария Ушенина