Преодоление печали, увитой плющом
Вышедшая в августе книга Вики Козловой близка по духу к прозе Ульфа Старка и к магическому реализму, посвящена проживанию утраты и вместе с тем рассказывает о любви, которую утратить нельзя. Реальное и потустороннее в буднях главной героини Симы смешиваются до неразличимости после того, как умер её старенький дедушка. Мама ведёт себя странно, за стеной иногда слышатся загадочные звуки, а квартира превращается в джунгли. Может быть, дедушка хочет передать Симе какое-то важное послание?
Кризис семи лет – понятие, введённое ещё советским психологом Львом Выготским, – подразумевает начало социальной жизни и связанные с ним трудности. В то же время примерно в этом возрасте обычно происходит первое осознание человеком своей смертности. Оно может стать особенно волнительным и острым, если у ребёнка умирает кто-то из близких. Книгу Вики Козловой, хотя её героиня чуть постарше, имеет смысл трактовать как метафорическое описание подобного «кризиса семи лет», выход из которого завершается удачно. Здесь присутствуют тема поиска друзей и тема утраты близкого родственника. Историю не стоит называть терапевтической, как не стоит всерьёз называть терапевтическим любой художественный текст сам по себе, однако и светлый финал, и общая атмосфера, и бойкий характер героини, и доля юмора делают её жизнеутверждающей.
Девочка Сима растёт замкнутым и вдумчивым ребёнком. У неё холодные отношения с одноклассниками и практически нет друзей, зато с дедушкой и мамой она чувствует себя прекрасно. Сима читает книги, помогает дедушке полоть огород и нередко посещает вместе с ним музей. Со временем дедушка слабеет, а потом вовсе заболевает, неделями лежит в кровати, попадает в больницу и умирает. Сима, непосредственная и рассудительная, пытается честно разобраться в своих чувствах по этому поводу:
Мне было жалко дедушку, когда он умер: скучно, наверное, лежать совсем мёртвым. И ещё мне было жалко себя, потому что дедушка больше не сможет ходить со мной в Пушкинский музей.
Маленькую рассказчицу удивляет, насколько быстро после похорон всё вернулось к привычной повседневности. Вечером мама читает с Симой «Хоббита», и затем девочка уже готовится заснуть, когда слышит странный стук. Она встаёт, ищет возможный источник шума, но ничего не обнаруживает. Стук повторяется несколько раз. У неё возникают подозрения, не поселился ли в квартире призрак дедушки. Сима пробует разузнать о привидениях, и школьный библиотекарь Бриллиант Абдулхаликовна, с которой она ладит больше других учителей, объясняет, что привидения часто появляются, если человек «не успокоился». То есть, вероятно, дедушка ждёт от Симы и мамы какого-то поступка, который сам не успел совершить. А тем временем рассада, оставшаяся от него, стремительно заполняет всю квартиру, и до Симиной кровати разрастается назойливый плющ. То ли от дурмана, навеянного зарослями, то ли от чего-то ещё мама в свою очередь погружается в таинственное гипнотическое состояние, ходит усталая и ни на что не обращает внимания.
В отличие от дебюта Вики Козловой «Пуговичник по фамилии Ёжиков», книгу «Мой дедушка – призрак» нельзя считать сказкой. Важно, что единственный, кто замечает мистические детали, – сама Сима. Реальны они или речь об игре воображения? Может, Сима погружается в пространство фантазий, потому что не в силах смириться с потерей? Ходит с дедушкиной палкой в школу, думая, что палка её преследует? С другой стороны, многие вокруг Симы верят в призраков…
Двойственный характер сюжета и та лёгкость, с какой странности проникают в будни, – всё это вызывает ассоциацию с магическим реализмом. С ним же роднит атмосферу книги и обилие внезапных причудливых ситуаций, правда, в основном скорее комичных.
Потом я унюхала запах цирка и мокрых опилок и ужасно обрадовалась – значит, пони всё ещё здесь! И точно, по специальному кругу, огороженному деревянным заборчиком, бродила смешная пузатая лошадка с чёлкой. Я оплатила катание из своих карманных денег и забралась в седло. Хмурый дядька-погонщик шмыгнул очень красным носом и сказал, что с палкой кататься нельзя, но я принялась канючить, и он разрешил.
«Мой дедушка – призрак» выглядит простым и лаконичным текстом, тем не менее, в нём находится место и для разговорных оборотов, и для ярких образов:
Иногда мама не замечает самых очевидных вещей – например, когда мне так не хочется в школу, что я аж вся бледнею. Или что у меня в комнате катастрофически не хватает нового конструктора и железной дороги. Но не видеть здоровенные лианы прямо перед своим носом — это даже для неё необычно.
Когда я ставила пустую тарелку в раковину, заметила, что из слива поднимаются тоненькие скрученные, как улитки, ростки папоротника.
Периодически здесь встречаются забавные, остроумные пассажи, как о нехватке железной дороги в детской комнате. Юмор, хоть и не бросается в глаза, становится органичной чертой героини, которая за отдельными исключениями не боится чудес, а воспринимает их как должное. Рассказчица может порой поплакать, но и плачет она деловито, без надрыва. В итоге складывается впечатление, что Сима играет роль учёного, пытаясь выяснить волю дедушки, и подобный исследовательский подход помогает ей избежать страхов. Она смотрит на многие вещи словно «со стороны». Любопытно, что папоротник на кухне и другая мистика не повергают её в шок, а вот конфликт с вредной одноклассницей действительно показан трагически.
— Кажется, кому-то пора повзрослеть, — задумчиво сказала Адриана. — Знаешь, выдуманные друзья — это признак сумасшествия. Особенно если они палки. Правда, девочки?
Рита и Аня прыснули.
— Не смей! — опять завопила я.
Дружба звучит в книге вторым, дополнительным мотивом. Сима – замкнутый ребёнок, но нуждается в общении. Именно встреча со старшей девочкой, способной вдобавок защитить от обидчиц, подталкивает к разгадке дедушкиных посмертных желаний. Возможно, одно из его желаний и было, чтобы внучка нашла людей, близких по духу?
Несмотря на все переклички с магическим реализмом, маленькая повесть Вики Козловой продолжает традиции скандинавских классиков. Об этом говорит характерный для их персонажей набор качеств Симы: любопытство, непосредственный и вместе с тем аналитический взгляд на мир, склонность к тихой созерцательной грусти. Тема смерти, что подаётся в парадоксально светлом, жизнеутверждающем ключе, заставляет вспомнить «Умеешь ли ты свистеть, Йоханна?» Ульфа Старка и «Самые добрые в мире» Ульфа Нильсона. А вот напрашивающаяся из-за названия аналогия с «Мой дедушка был вишней» Анджелы Нанетти как раз не то чтобы уместна. Всё-таки знаменитая повесть итальянской писательницы куда более лирична в отличие от этого детского детектива с мистическим колоритом и вкраплениями абсурдного юмора. В то же время финальный посыл отчасти схож, и «Мой дедушка – призрак» раскрывает его достаточно удачно, не без оригинальных находок и изящных стилистических решений. Перед нами история о принятии смерти близкого человека через продолжение его дела, через наследование неких важных правил, которые он завещал своим примером. Мама просыпается, жизнь продолжается, пора возделывать свой сад и ценить красоту Пушкинского музея, ведь именно деятельными и счастливыми хотели бы мёртвые видеть живущих.
Козлова, В. Мой дедушка – призрак / Вика Козлова ; художник Алиса Юфа. – Санкт-Петербург : Поляндрия Принт, 2024. – 48 с. : ил.