Дважды лауреат премии имени В. П. Крапивина, Екатерина Аксёнова за последние два года стала заметным автором. Её лиричная и вместе с тем приключенческая повесть «Дорога на Тортугу» в 2023 году была признана лучшей книгой для детей в младшей категории на Большом детском фестивале. Недавно у Екатерины вышли повести «Пешком по небу» и «Сосновая крепость». Мы поговорили с писательницей о них, а также о творческих задачах и способах работы с текстом.
Артём Роганов: Екатерина, здравствуйте! В этом году у вас уже опубликовано две книги в издательстве «Абрикобукс» — «Сосновая крепость» и «Пешком по небу». Возраст героев в них увеличился по сравнению с возрастом персонажей из предыдущих ваших произведений. Это сознательный переход к подростковой аудитории?
Екатерина Аксёнова: Нет, какого-то сознательного перехода не было. «Сосновую крепость» и «Пешком по небу» я написала года три назад, эти книги просто издали недавно. А так у меня всё варьируется, характеры и возраст в том числе. Например, сейчас я пишу повесть, где герои чуть младше, чем в «Сосновой крепости», и одновременно работаю над романом, который в свою очередь относится к янг-эдалту. Я считаю себя сезонным писателем, то есть истории, где действие происходит осенью или зимой, люблю писать в соответствующий период, когда за окном снег или падают жёлтые листья. Роман у меня осенне-зимний, а новая повесть, получается, летняя. Словом, в моём случае не бывает, что я решила — и раз — герои начинали взрослеть. Тут скорее ориентируешься на другое. От каждой новой книги хочется развития. Я стараюсь ставить всегда новую творческую задачу, посложнее, где-то — дать побольше юмора, лёгкости, но и не делать при этом текст поверхностным. Где-то — наоборот, уйти больше в драматизм.
Артём Роганов: Вот зашла речь о творческих задачах и, конечно, сразу интересно, какая задача стояла изначально в случае, допустим, «Пешком по небу»?
Екатерина Аксёнова: «Пешком по небу» может показаться книгой с запрещённым в детской литературе приёмом. Один из главных героев умирает, причём в завязке. Но, несмотря на это, повесть выглядит для меня светлой историей. Я как раз хотела продемонстрировать в ней, что даже смерть, при всей её трагичности, способна вместе с тем подтолкнуть кого-то на верный путь. Там такая завязка: мальчик Миша погибает, и его близкие начинают чувствовать вину за его смерть, в том числе и лучший друг Сева, и сестра Глаша. Они пытаются понять, что, собственно, с Мишей произошло, и постепенно узнают, что Миша был человеком большого сердца. Кроме того, я хотела поговорить о том, насколько часто к трагедиям приводят не столько какие-то злобные действия, сколько банальное равнодушие людей. И возникает равнодушие не со злости. Но смерть, конечно, — это больно всегда для всех близких, и это тоже мне важно было показать.
Артём Роганов: Повесть «Сосновая крепость» тоже отчасти о безразличии. Хотя там никто не погибает, книга по-своему трагична.
Екатерина Аксёнова: Я действительно часто обращаюсь к теме покинутости, одиночества. Когда дети брошены без внимания, без поддержки, меня жутко коробит. В «Дороге на Тортугу» тоже это есть. Правда, «Сосновая крепость» получилась книгой немного в ином ключе, потому что она началась с предчувствия летней атмосферы… У меня в голове просто возник домик на дереве. Тогда стоял очень жаркий май, и я сперва подумала, что будет мальчишеская летняя история в духе «Повелителя мух», но потом нащупала другую тему, тем более «Повелитель мух» уже написан и без меня (смеётся). Меня заинтересовал мотив созависимой дружбы, неравной и неправильной. Ведь такая дружба, когда один человек манипулирует другим, часто встречается. Вскоре история стала обрастать подробностями и начала мне дико нравиться, я буквально ныряла в эту книгу, когда писала. Работая над «Сосновой крепостью», я ездила на дачу и наблюдала за подростками на каникулах, как они строят шалаши в лесу и катаются на велосипедах. Убеждалась, что это всё никуда не ушло со времён моей юности.
Артём Роганов: Получается, идея возникла почти спонтанно. Обычно вы больше импровизируете в творчестве, чем планируете?
Екатерина Аксёнова: Важно и то и другое. Я никогда заранее досконально не продумываю сюжет. Обычно у меня есть представление, что за мысль мне хочется в книгу вложить, и есть отдельные образы, на которые я опираюсь. Единственное, что я стараюсь всегда сделать сразу — понять характеры персонажей, кто они, какие они, как себя ведут. А если тщательно продумывать всё, то я теряю магию текста. Сюжет должен удивлять меня, быть пластичным. Мне вообще кажется, что, когда появляется идея книги, она уже в голове сложилась, по большому счёту, её надо просто оттуда достать. В случае «Сосновой крепости» именно так и было. Многие фишки приходили в процессе. В то же время это одна из первых моих книг, где я глубоко раскапывала причинно-следственные связи, сильно погружалась в психологию героев. Мне этот процесс очень нравится, и теперь по-другому я уже не пишу.
Артём Роганов: У вас очень образный стиль, с большим количеством метафор. Такой способ письма ещё иногда называют «сиреневой прозой». Как вы сами воспринимаете свой подход к языку, к форме?
Екатерина Аксёнова: Я действительно люблю всякие курчавые метафоры и часто убираю их потом, при саморедактуре, потому что они оказываются лишними. Но в целом это ведь здорово, когда в прозе есть какая-то поэтизация. Особенно, когда фраза простая и ясная, а в то же время она оригинально и красиво звучит. Я стараюсь добиваться подобного эффекта, хотя получается не всегда так, чтобы было и легко, и красиво, и с иронией. Но такая у меня стилистическая задача. Я люблю подмечать красоту в полутонах, в оттенках, в том, как преображается мир вокруг, люблю искать поэзию в какой-нибудь задрипанной пятиэтажке. И природа у меня — действующий персонаж, который меняется, так или иначе вступает в контакт с героями. По крайней мере, мне хочется верить, что это заметно в моих книгах. Тут важно, конечно, не переборщить. Подросткам хватает трёхстраничных описаний природы и в школьной программе (смеётся).
Артём Роганов: У вас довольно много страдающих героев. Как не сделать книгу приторно-жалостливой?
Екатерина Аксёнова: Юмор. В «Дороге на Тортугу» я с помощью юмора решала эту проблему. «Дорогу на Тортугу» же неслучайно именно дети любят, и на премии Крапивина её тоже как раз детское жюри выбрало. Там два несчастных героя, а сюжет смешной. Контраст и, опять же, полутона спасают. Хотя иногда кто-то замечает, что снова и снова у меня возникают всякие горемычные образы и персонажи… собаки… старушки. Наверное, для авторов это характерно — иметь какой-то мотив, который надо исписать из себя. И пока ты с ним не закончишь, он так и будет лезть во все тексты. Это как у меня с темой того же детского одиночества…
Артём Роганов: Ваша первая книга «Где гуляет ветер» издавалась благодаря краудфандингу. Как это получилось? Способ не самый простой и не самый очевидный.
Екатерина Аксёнова: У меня был блог где-то на двадцать пять тысяч подписчиков, по тем временам — крепкая аудитория. Я писала там заметки. Наблюдения, лирические эссе, размышления. И людям нравилось мои заметки читать, а потом я захотела написать повесть и спросила свою аудиторию: «Что, если я издам книгу?» Мне ответили, что купили бы её, и тогда я решила сделать краудфандинг. Было страшно не справиться, там же много всего надо учитывать. Я понимала, что люди, которые хотели мне помочь, в случае провала будут терпеть неудобства, и это пугало. Но проект оказался удачный. «Где гуляет ветер» я несколько раз допечатывала и помню какое-то космическое ощущение, когда незнакомые подписчики поверили в меня. К тому же я получила много тёплых отзывов. Сейчас я понимаю, насколько та первая повесть несовершенна, насколько много в ней каких-то дыр, шероховатостей, зато она так искренне написана, что всё равно я её люблю.
Артём Роганов: Помните ли вы момент, когда впервые почувствовали себя профессиональным автором?
Екатерина Аксёнова: Да я и сейчас не могу сказать, что чувствую себя профессиональным автором (смеётся). Просто ты постепенно набираешься опыта и понимаешь, что какая-то вещь лучше, а какая-то хуже, начинаешь видеть текст немножко иначе. Я опираюсь на внутреннее ощущение текста, смотрю, когда перечитываю, не коробит ли он меня. В этом смысле для писателя важна начитанность, привычка анализировать книги, в том числе в мелочах. Так возникает понимание, как проза приблизительно устроена. Конечно, всегда нужен и редактор, который со стороны укажет на некоторые нюансы, объяснит, где что-то нелогично.
Артём Роганов: Что бы вы посоветовали начинающим авторам, пишущим для детей и подростков?
Екатерина Аксёнова: Я бы вообще посоветовала всем авторам, которые только начинают писать, ориентироваться в первую очередь на свою внутреннюю увлечённость текстом и историей. Когда появляется этот огонь, когда ты им загораешься, то рождается огромное удовольствие от процесса, без которого никуда. Радость творчества нужно сохранить и пронести через весь писательский путь, потому что будут моменты сомнения какие-то всё равно, и именно она поддерживает в такие периоды. У всех есть точки роста, но непередаваемое ощущение счастья, когда ты находишься внутри истории, живёшь вместе с её героями, — вот самое удивительное и самое главное.
Артём Роганов: Чем, на ваш взгляд, отличается литература для подростков от литературы для взрослых? Детская от подростковой?
Екатерина Аксёнова: Думаю, в детской литературе обязательно должны быть свет и победа добра, должен быть счастливый для героев финал. Под детской литературой я понимаю книги для дошкольников и младшеклассников, потому что дальше уже начинается проза для подростков. Ведь сейчас дети гораздо раньше взрослеют, и по сути после младших классов большинство читает подростковую литературу. С подростковой литературой всё сложнее. Здесь уже может и не быть чётких градаций добра и зла, как в детских книгах. Тем не менее хорошие книги для подростков всегда дают надежду, даже если нет однозначно счастливого финала. То есть я считаю, что литература для подростков должна поддерживать своих читателей. Потому что читатели в данном случае — люди, у которых всё оголено, все нервы и чувства. Это взросление, это первая любовь, самоопределение, это сумасшедший коктейль гормонов. Я не люблю морализаторство, но какая-то попытка помочь подросткам нужна, на мой взгляд, в таких книгах. А взрослая литература может быть уже, конечно, любой.
Интервью провёл Артём Роганов