Несмотря на последствия коронавируса, детские издательства продолжают выпускать новые книги. Более того, совсем недавно появилось издательство «Пять четвертей», которое готовит к началу зимы новинки как от авторов-дебютантов, так и от уже известных писателей. Среди них — Виктория Ледерман, Анастасия Строкина, Тамара Михеева, Юлия Линде, Павел Шушканов, Юлия Кузнецова и многие другие. Мы поговорили с руководителем издательства Натальей Эйхвальд о грядущих книгах, тенденциях в литературе для подростков и об особенностях книжного рынка.
125% экспериментов
— Наталья Андреевна, здравствуйте, во-первых, конечно, хочется вас поздравить. Собственное издательство, как известно, дело трудное, но зато в любом случае нескучное. И сразу спрошу: «Пять четвертей» существует всего пару месяцев и пока не так много людей о нём знают. В чём основная идея издательства? Для кого оно?
— Если мы говорим о возрасте читателей — для детей и подростков от 8 до 17 лет. Что же касается идеи, то мне очень хотелось бы создать творческую среду, в которой новичкам будет нестрашно, а профессионалам, которые давно пишут, комфортно. Я хочу, чтобы в современной русской литературе стало больше новых имён, чтобы у авторов был стимул писать, потому что сейчас писать в России непросто. Далеко не каждый человек, даже невероятно талантливый, может себе позволить уделять много времени такому, если начистоту говорить, непрактичному занятию. Конечно, важную роль играет и литературный вкус, субъективная оценка. Я хочу издавать книги, которые мне не стыдно положить на стол собственным детям.
— В центре внимания вашего издательства находятся произведения для подростков. Как вам кажется, в чём их особенность? Что их отличает от других возрастных категорий?
— Для меня это всё-таки книги, где главный герой — подросток. Возраст от 12 до 17 лет — особенный этап в жизни человека, переходный период, за которым стоит много открытий, много событий, разочарований и побед. Я думаю, такую борьбу с собой и такую рефлексию больше человек никогда не переживает. Конечно, для любого писателя герой-подросток — поле экспериментов, где есть много вариантов, как героя исследовать и как его преподнести. Я последнее время сама предпочитаю подростковую литературу взрослой. Почему? Потому что в тексте для подростков всегда есть надежда на лучшее. Даже когда читаешь книгу с очевидно грустным или открытым финалом, кажется, будь у неё продолжение, в нём бы всё обязательно наладилось. Возможно, дело в герое, потому что подросток всё-таки отличается от взрослого с его скепсисом. Если мы возьмём две книги на одну тему, допустим, о разводе — детскую и взрослую, то увидим, что в детской книге всё будет теплее.
— Как вам кажется, чего в современной литературе для подростков особенно не хватает?
— На мой взгляд, прежде всего — читателя. Взрослым не хватает свободы отпустить своего ребёнка в самостоятельное литературное плавание — понимания, что подросток может читать то, что тебе, родителю, не нравится. У самих писателей нет проблем, они великие умницы! Они пишут тексты за гроши, потом годами ждут издания, а после получают пять негативных отзывов на «Лабиринте» подряд, хотя основной массе их произведение по душе. Мне хочется, чтобы взрослый, открывая роман, где подросток первый раз пробует курить, не падал в обморок и не говорил: «О ужас! Сейчас мой ребёнок это прочитает и тут же потянется за сигаретой!» Доходит до смешного. Однажды, когда я ещё работала в «КомпасГиде», мама-покупательница сказала, что не сможет купить книгу, потому что там родители в разводе, а она с мужем не в разводе… Тут я не выдержала и задала довольно неловкий вопрос: вы вообще в курсе, что у нас в стране 74% разводов? То есть больше чем у половины одноклассников вашего сына родители в разводе! И совершенно бесполезно скрывать факт наличия в мире разводов от ребёнка, которому тринадцать! К счастью, несмотря на такие истории, мне кажется, с каждым годом становится всё больше родителей, которые отдают себе отчёт в том, что литература развивается так же, как развивается мир. Прогресс есть. Люди перестали удивляться книгам, допустим, о взрослении ребёнка с инвалидностью.
— Вы долгое время были исполнительным директором «КомпасГида», а до этого работали в «Терре». Что вдохновило вас создать своё издательство?
Длинная история… Я действительно пять или шесть лет занималась книгами в «КомпасГиде», ещё раньше — в других издательствах, в музеях. В какой-то момент мне стало ясно, что я буду всю жизнь связана с литературой. Это было непростое решение. Тогда пришло и понимание, чего именно я хочу от книгоиздания. Но если работаешь там, где уже есть сложившаяся схема и устоявшееся, не плохое и не хорошее, а просто немного другое видение, собственные чаяния не всегда удаётся реализовывать. Для их реализации нужно делать что-то своё. И вот пришло время.
— А какие у вас были чаяния?
— С одной стороны, хотелось разнообразия имён. С другой — есть история про моё видение того, как процесс работы над книгой должен строиться. Например, тебе понравился текст из лонг-листа Крапивинской премии, и ты чётко понимаешь, какими должны быть обложка, иллюстрации. Мне важно, чтобы наши представления с автором об идеальной книге совпадали, я отношусь к тем странным людям, которые, например, согласовывают иллюстрации и обложку с писателем. По крайней мере, я к этому стремлюсь. Удовлетворение от конечного продукта — большая часть работы. Особенно когда речь идёт о книгах, потому что средний цикл их производства — минимум полгода.
— Вы открыли издательство едва ли не в разгар эпидемии. Каково это? Были какие-то дополнительные сложности?
— Сейчас мы готовим к изданию книгу Анны Зеньковой про девочку Асю и опоссума Осю. Рисунки к ней делает Юлия Прохоцкая, и она недавно прислала эскизы. Наш редактор отправляла ей правки, которые нужно внести в эскиз, чтобы мы согласовали образ главного героя. Там была такая фраза про опоссума: «взгляд испуганный и слегка упоротый» (смеётся). Вот, пожалуй, главное, что я могу сказать о том, как это — решиться открыть издательство в период пандемии. Было сложно найти команду, когда все на удалёнке, с юридическим оформлением тоже возникли формальные преграды. С другой стороны, мне кажется, нельзя просчитать момент, когда правильно, а когда неправильно начинать чем-то заниматься. Я просто поняла, что либо сделаю это сейчас, либо никогда. Ведь если ты уже решил идти гулять, а на улице внезапно потоп и воды по щиколотку — не разворачиваться же?
— Название «Пять четвертей» — как вы остановились именно на нём? Имеется в виду классический цикл учебного года, где пятая четверть — каникулы?
— Для каждого читателя в итоге, думаю, будет своё понимание. Когда мы придумывали название, речь правда шла о возрасте: учебное время, литература для школьников… но потом мы открыли для себя новые смыслы. Есть такой музыкальный размер – 5/4, тревожный, ставящий вопросы. Лично для меня наше название – ещё и намёк на подростковую избыточность, на бурю эмоций, когда тебя переполняет будто бы не на 100%, а на все 125%.
— Книги издательства — всегда отражение того, что любят люди, которые там работают. А какие детские и подростковые книги любите вы?
— Когда я была подростком, то читала абсолютную чушь (смеётся). Надо признать этот факт моей биографии… Поэтому я невероятно завидую современным детям: у них есть доступ к такому разнообразию прекрасных книг. Сама я люблю тексты, где есть классические подростковые проблемы: когда тебя не принимают в школе, когда ты первый раз влюбился и не знаешь, что делать. Я люблю, когда герой находится в экстремальных обстоятельствах, и ему из хлюпика нужно срочно превратиться в супергероя, чтобы выбраться из них и всё исправить. Мне сложно с историями, где печальная концовка — с годами я становлюсь всё сентиментальнее. Но если книга не попадает в моё настроение, это не значит, что её не будет в «Пяти четвертях». Например, жанр хоррора совсем не мой, но у нас выйдет книжка об искусственном интеллекте и кибер-атаках, от которой у меня поджилки дрожат.
— Ваши первые проекты пока готовятся. Сколько их будет на старте? Расскажите о них.
— Сейчас мы успели отобрать и принять в работу 30 книг. Плюс, мы очертили несколько направлений, которые будем развивать. Во-первых, сказки для детей младшего школьного возраста: та же история Анны Зеньковой про опоссума Осю и девочку Асю. Сюда ещё относится прекрасная философская сказка Анастасиии Строкиной о поиске смысла жизни «Держиоблако». Вневозрастной текст на самом деле, где есть очень обаятельный герой — куча листьев по имени Платон. Мне бы в голову не пришло такое придумать. Во-вторых, серия для младшей средней школы, «почти подростков». В ней появится, например, «Мираморе» Алёны Кашуры — повесть о семейном путешествии, новых открытиях и об осознании того, что жизнь конечна. Наконец, у нас будет серия для подростков. Там уже набралось немало проектов. Мы отдельно выведем тексты, посвящённые первой влюблённости и ощущению себя в этих новых эмоциях — в ней первыми станут повести Юлии Кузнецовой. Ещё ждите две антиутопии — «Карантинная зона» Павла Шушканова и «Тихие игры» Софьи Ремез. Первая — история в духе Стругацких, классическая фантастика о некой зоне искажений, куда едет главный герой. «Тихие игры» — наверное, знаковая книга для нас, она про изоляцию, хотя была написана до того, как изоляция началась. У героев «Тихих игр» тоже прогулки по расписанию и только с охранником. Перечитываешь, уже выбравшись в обычный мир, и дрожь берёт. Конечно, все 30 книг мы не успеем все в этом году сделать, но на 6-7 новинок до января рассчитываем.
— Насколько мне известно, вы ищите в том числе и новых авторов.
— Да, мы смотрим рукописи, которые нам присылают совершенно незнакомые люди, и, надо сказать, очень много хорошего взяли именно из самотёка. У нас пока нет сайта, только соцсети, но к нам приходит много текстов, в том числе качественных, что очень радует. Кто-то кому-то сказал, что мне стоит написать, и таким сарафанным радио новости о нас передаются. Некоторые авторы у нас и вовсе дебютируют, например, та же «Карантинная зона» — дебютная книга Павла Шушканова.
— Раз вам присылают много рукописей, возможно, у вас сложилось впечатление, о чём сейчас больше любят писать
— Я не могу сказать, что есть какая-то тенденция. Писатели, наоборот, часто жалуются, что от них требуют тексты на условно актуальные темы. Не думаю, что требовать какой-то нарочитой остроты — верный подход. Путь издания книги настолько долгий, что весь хайп пройдёт, пока она будет готова. А лучшая подростковая литература — о вечном: о дружбе, о любви, о взрослении. Об инициации, когда человек из ребёнка вдруг превращается во взрослого со своими мыслями и самостоятельными решениями. Скорее в книгах актуальны современные декорации, понятные сегодняшнему читателю. А темы… и Татьяна Ларина была влюблена, и героиня Юлии Кузнецовой. Контекст изменился, динамика — да. Взять, допустим, приключенческую литературу. Раньше были популярны Стивенсон и Жюль Верн, у которых мы с вами читали, как герой на протяжении десятков страниц пробирается через джунгли: пальмовые ветви бьют ему по лицу, он переступает через змею… Приключения? Приключения. И нас они захватывали, потому что у нас не было того визуального опыта, который есть у современного подростка. А современный подросток смотрел тысячу фильмов и роликов, из которых Индиана Джонс — далеко не самый экшн. У сегодняшнего подростка другая визуальная культура. Поэтому и современный текст куда более динамичный, чем классика. Он не лучше и не хуже. Он просто по другим канонам построен.
— Есть ли у вас издательская мечта?
— Я совершенно уверена, что лучшая книга — та, которая ещё не опубликована. Наверное, до конца жизни любой издатель будет идти к своей идеальной книге. Конечно, я желаю нам больших тиражей, благосклонных читателей, литературных премий… Но о конкретной издательской мечте пока говорить рано. Любая успешная работа держится на теории малых дел, и хочется, чтобы маленьких побед было больше.