Главный Мышонок Советского Союза
В редакции «Малыш» издательства «АСТ» в серии «Удивительная книга с объемными картинками» выходит переиздание «Лучших сказок для малышей» с хитами Самуила Маршака, Корнея Чуковского и Романа Сефа и иллюстрациями Лии Майоровой. В свое время Лия Майорова – иллюстратор и художник Театра кукол имени С.В. Образцова – придумала жанр книги, с которой ребенок играл, как с игрушкой. Она совершила настоящую революцию в издательском мире. 60 лет назад её книжки-игрушки и книги-панорамы открыли читателям совершенно новую детскую книгу: объёмную, театральную, игровую. Они издавались многомиллионными тиражами и были переведены на 20 языков. Это была первая настоящая книга-праздник для совсем еще юного читателя.
Сегодня мы публикуем интервью легендарного художника и дизайнера книжек-игрушек Лии Майоровой, в котором она расскажет, почему не стала мультипликатором, как из обычных канцелярских папок создала свою первую книгу «Теремок» и почему так и не подготовила себе профессиональную смену.
Лилия Моисеевна, с самого начала ваша работа была связана с темой детства. Вы окончили факультет игрушки Московской художественной школы – единственный в стране. Что предопределило этот выбор?
— Могу сказать, что я с детства любила все делать руками. Дома много чего попортила, потому что все время хотела сделать что-нибудь новое. К примеру, когда мне было пять лет, если я видела взрослые туфли в дырочках, брала ножницы и на своих такие же вырезала. Кроила себе какие-то немыслимые наряды из чего попало. А потом, когда постарше стала, начала делать игрушки, куклы. Я делала их все время, жить без этого не могла. И мне посоветовали пойти в художественную школу, но тогда – это было после войны, и мы все кончали школу рабочей молодежи – я очень долго искала факультет игрушки. И не могла нигде найти. И только в одном месте, на Ткацкой, 17 – это тот адрес, который я на всю жизнь запомнила – была художественная школа при УПК. И я пошла туда учиться. А там преподавателем моим оказалась мама Юры Поливанова (Прим. ред.: в 1960-е гг. художник и художественный редактор издательства «Малыш», коллекционер кукол), дружившая с Мухиной и другими известными скульпторами. Она меня очень полюбила, и я бесконечно ездила и торчала у них в мастерских.
У нас на Ткацкой преподавал скульптор Берген. Он обратил внимание на то, что все мои игрушки объемные. И предложил в свободное от учебы время заниматься с ним скульптурой. И вот к моменту окончания школы у меня накопилось дикое количество своих игрушек. Сувениры стала делать – тогда не было сувениров вообще.
А как вы попали к Образцову?
— Не сразу. Сначала отправилась к рисовальщикам-аниматорам на Каляевской. Там всем очень понравились мои игрушки, меня сразу же взяли в штат и сказали: «Будешь помогать художникам, когда освоишься, начнешь сама все делать». Но когда я поняла, что надо одно и то же рисовать по тысяче раз, чтобы получилось какое-то движение, стало ужасно скучно и жалко себя невероятно. «Мне это не подходит!» – заявила я и ушла от них. И отправилась на объемную кукольную мультипликацию, которой занимались в мастерских на Арбате при церквушке. В то время там царили художники Вадим Курчевский, Николай Серебряков – очень талантливые ребята, кукольники. Они сказали, что мне есть смысл оставаться у них только, если я хочу впоследствии стать режиссером. А потом подумали и добавили: «А вообще тебе надо идти к Образцову!» И я со своим саквояжем пошла к Образцову.
Пришла. Вывалила игрушки на стол в кабинете. Он посмотрел и решил: «Остаешься у нас! Никому тебя не отдадим! Только у нас нет такой штатной единицы, не знаю, как тебя оформить». Я ответила, что мне все равно, как я буду называться, главное, чтобы могла, хоть ночью, приходить в мастерские и делать что-то самостоятельно. И женщина из кадров – Мамуля, как я ее потом стала называть, потому что она меня очень опекала – сказала: «У нас есть рабочий сцены, но она декорации не поднимет. И есть единица уборщицы». Так я стала уборщицей, а Сергей Владимирович потом пять лет выбивал для меня ставку художника. А еще, когда я вышла замуж, Образцов нас с мужем забрал к себе. Мы жили у него полгода, если не больше, одной семьей. Образцов был всегда ко мне очень нежен, мы перезванивались до последнего его дня. Звал он меня Мышонок. У меня даже сохранилась подаренная им книжка, на которой написано: «Главному Мышонку Советского Союза». В его театре я проработала 13 лет…
Как произошел этот переход от театра к книгам?
— С середины 1950-х я стала понимать, что в театре мне уже как-то тесновато. Тогда я сделала первый свой «Теремок». Еще не было никакого издательства «Малыш», а был Росгизместпром – Российское издательство местной промышленности. Занимало оно крошечную комнату, где помещались только стол, скамейки и гора канцелярских папок. Карганова (Прим. ред.: заведующая редакцией издательства «Малыш») сразу в меня вцепилась: «Ну придумай нам что-нибудь! Ты же художник!» «Ну, – говорю я, – что у вас тут есть? Папки… Папка – это хорошо. Это может быть крыша. А можно соединить две папки и будет домик». Всем эта идея невероятно понравилась. Решили, что ее надо развивать. И мы вместо дурацких, никому не нужных папок стали делать «Теремок». А потом и «Курочку Рябу».
Какие книги вам особенно дороги?
— Самая любимая – «Воробей» (Прим. ред.: «Где обедал, воробей» С. Маршака). И «Ласковые песенки» – я всегда мечтала, чтобы иллюстрация выходила за пределы книги. Чтобы ребенок ахнул, засмеялся. Я все на детях всегда проверяла. Когда ребенок ахает, я вместе с ним так радуюсь. И мне больше ничего не надо было. Значит, работает.
Есть ли среди современных иллюстраторов те, кого вы могли бы назвать своими наследниками?
— Я очень долго искала тех, кому могла бы передать все, что умею, чтобы кто-то продолжал это дело, чтобы оно не пропало. Но люди говорили: «Ну, вы же уже все придумали! Зачем еще что-то изобретать?»
А какие современные книги вам нравятся? Кто из коллег-художников не перестает удивлять?
— Витя Чижиков! Обожаю его! Еще мне очень нравились художники Монин, Лосин, Май-Митурич.
Хорошая детская книга – какой она должна быть?
— Детская книга должна быть умной. Обязательно! Осмысленность должна быть в ней, а не просто красивые рисунки. Она должна доброте учить. Раньше, когда я брала книгу, классику, и мы подбирали автора к макету, меня всегда спрашивали: «Почему? Пиши почему!» И я писала: потому что хочу, чтобы ребенок был добрым, внимательным, не капризничал, рос чистым и светлым. Всегда была цель – воспитывать и учить новому.