Дискотека слов, или как писать о детских книгах
Создается впечатление, что сегодня все стали экспертами в детской литературе. Стоит набрать в поисковой строке «Что почитать с ребенком?», и тут же интернет выдает тысячи ссылок на всевозможные списки и книжные обзоры. Но стоит ли прислушиваться к этим советам? О том, кто сегодня задает тренды в детской литературе, о современных авторах и популярных литературных блогах мы поговорили с писателем, журналистом, педагогом и главным редактором сайта «Папмамбук» Мариной Аромштам.
— Марина Семеновна, как вам удалось создать ресурс о детской литературе, который одинаково уважаем и авторитетен и среди родителей, и среди профессионалов?
Марина Аромштам: «Папмамбук» не настолько популярен, как может показаться. Мы же ничего не продаем, не рекламируем – и за это платим ограниченным количеством посетителей. Зато к нам приходят за настоящим экспертным и обоснованным мнением, в котором точно не будет места корысти.
Возможно, я кого-то сейчас и удивлю, но то, что мы делаем, это не литературная критика. Вот сайт «Библиогид», который ведет Российская государственная детская библиотека, – это стопроцентно критический ресурс, а мы нет. Все-таки критика – специфическая область гуманитарного знания, когда филолог, литературовед разбирает текст, оценивая устройство стихосложения или развитие сюжета. А в советское время критик вообще был вершителем судеб. Одной статьей в газете или литературном журнале он мог почти физически уничтожить произведение и его автора или, наоборот, подарить успешную литературную жизнь. Самое печальное, что часто это было «официальное мнение», которое кто-то брался сформулировать.
Других точек зрения, споров быть не могло.
Сегодня такое уже невозможно. Даже такие признанные литературные критики, как Галина Юзефович или Анна Наринская, предпочитают называть себя литературными обозревателями. И «Папмамбук» – это не критический ресурс, а возможность высказать свое мнение, правда, обоснованное и аргументированное.
И вообще, наш сайт не про книги, а про чтение. А главный объект нашего исследования – это ребенок-читатель.
Возможно, благодаря этому «Папмамбук» стал таким гуманистическим ресурсом, чья позиция ни у кого не вызывает резкого отторжения, и поэтому при случае на него ссылаются как на авторитетный источник.
— Как выстраиваете редакционную политику: кого приглашаете в авторы, как выбираете книги, есть ли у вас, например, табу?
Марина Аромштам: Раз мы отстаиваем право на собственную позицию, то и в авторы приглашаем людей, близких нам по мировоззрению. Но это не значит, что все должны мыслить одинаково, мы за разнообразие.
Наша главная задача – рассказать, какой смысл ребенок может извлечь из книги, и показать, к чему это может привести. А значит, каждый наш автор должен быть немного психологом. Поэтому все, кто хочет писать для «Папмамбук», выполняют обязательное тестовое задание – написать текст для рубрики «Я читаю детям» (раньше она называлась «Дневник читающей мамы»). Нам важно понять, умеет ли человек фиксировать то, что происходит с его собственным ребенком во время чтения, и может ли это описать.
Задает ли ребенок вопросы или слушает молча, в какой позе сидит – это все сигналы, которые нужно суметь поймать и правильно расшифровать. Но это не значит, что мама должна смотреть на книгу глазами ребенка. Самые интересные тексты получаются, когда взгляд взрослого и ребенка не совпадают.
Найти таких авторов непросто, но еще сложнее удержать. Чаще всего нам пишут мамы, которые сейчас читают вместе со своим ребенком. Но дети вырастают, и мамы-авторы уходят. Правда, потом рождается второй, и они к нам возвращаются (смеется).
А недавно я открыла для себя новый неожиданный ресурс авторов – это молодые детские писатели, у которых есть дети. Конечно, им непросто рассказывать о том, что пишут другие, зато они лучше улавливают реакцию ребенка.
— Вот вы рассказываете, что найти хорошего автора непросто. А в интернете сотни, если не тысячи мам и пап пишут о детских книгах. Их позиция такова: я – мама, покупаю и читаю ребенку книгу и поэтому могу рекомендовать ее другим. Но вряд ли кто-то при таком подходе задумывается хоть о какой-то аргументации.
Марина Аромштам: Это следствие демократизации публичной сферы. Если раньше право на высказывание имели только СМИ, куда информация все-таки попадала после какого-то отбора, то сегодня появилось огромное количество самостийных ресурсов, которые никем не контролируются. Они возникли сами по себе, и люди говорят там, что хотят и как умеют. О том, чтобы что-то аргументировать, они даже не задумываются. А большинство даже не способны вести полноценный диалог. Диалог – это же медленная форма разговора, когда, прежде чем что-то выкрикнуть, нужно сначала подумать. Но благодаря соцсетям каждый получил возможность выкрикивать, что взбредет в голову. И вот мама-блогер постит картинку из книги и собирает миллионы лайков. Правда, это не имеет никакого отношения к книгам или чтению, а говорит лишь о том, что у этой мамы широкий круг виртуального общения.
Когда вы приходите на дискотеку, у вас же никто не спрашивает, окончили ли вы хореографическое училище. Все просто танцуют. Так и здесь происходит словесная дискотека. Только нужно понимать, что ты именно на дискотеке, а не на сцене Большого театра.
— А как это происходит на Западе?
Марина Аромштам: Там все то же, что и у нас. Только есть одно существенное отличие – на Западе книги давно стали бизнесом, а мы только начинаем понимать, что такое коммерческое книгоиздание. Там издательствам важно, чтобы про их книги рассказывали популярные ресурсы. Даже короткий анонс заставляет людей покупать. А если о книге не говорят, она обречена.
— Вам как писателю важно, кто и как пишет о ваших книгах?
Марина Аромштам: Честно говоря, я не очень избалована вниманием к своим книгам. Но как автору мне приятно, что взрослый человек потратил время на то, чтобы прочитать и написать про мое творчество. И вдвойне приятно, когда видишь, что человек понял или хотя бы попытался понять твое высказывание.
— Говорят, что детская литература сегодня переживает свой «золотой век». Издается много новых книг современных авторов, но когда разговариваешь с родителями, выясняется, что они читают детям Чуковского, Барто, Носова, Драгунского… А где же новые имена?
Марина Аромштам: Если я сейчас попрошу назвать самое пронзительное произведение о любви, уверена, вы первым делом вспомните «Ромео и Джульетту». Но это не значит, что ничего другого вы не читали. Так и Чуковский, Маршак, Барто, Носов – это уже не просто популярные авторы, а мемы. Это то, что вросло в нашу культуру.
И не забывайте, что книгоиздание в Советском Союзе было устроено совсем по-другому. Книги издавались многомиллионными тиражами и сразу же рассылались по всей стране. А сегодня приходишь на книжную ярмарку, и в глазах рябит от обилия книг. Но смотришь, а тираж у большинства из них всего-то 3-5 тысяч экземпляров. Вот и получается, что книга вроде есть, но ее как будто и нет.
— Отечественная детская литература пытается завоевать зарубежного читателя. Но пока большим успехом пользуются наши художники-иллюстраторы и книжки-картинки. Почему российский читатель так охотно раскупает зарубежную переводную литературу, а наших авторов за границей почти не знают?
Марина Аромштам: Недавно мне на глаза попалась статья, в которой известное британское СМИ возмущалось тем, что национальную премию по литературе дали переводной книге. В этом есть логика. В первую очередь, нужно поддерживать своих авторов. А у других брать только самое яркое и неожиданное, при условии, что своего равнозначного нет. Лучший пример – книги про «Гарри Поттера». У нас, да и во многих других странах мира, нет аналога такого же высокого уровня.
А еще есть такая сложная штука, как менталитет. Мы все говорим примерно об одном и том же, но делаем это по-разному. Чтобы попасть к зарубежному читателю, автор должен написать уникальное, но понятное всем произведение, которое к тому же будет должным образом переведено. А я абсолютно убеждена, что переводить российских авторов должны только носители языка или билингвы.
Перевод, согласование, особенности восприятия – это большая работа, которая встает на пути текста. А с книжкой-картинкой все проще. Издатель открывает ее и сразу понимает, что придется по вкусу потенциальному читателю, а что нет. Язык художественных образов интернационален и не требует перевода.
— Поэтому ваш «Настоящий кораблик» вышел сначала в Великобритании, а потом в России?
Марина Аромштам: Он вышел в Великобритании, потому что здесь его сначала никто не хотел издавать, потом долго искали художника… Этот стиль рисования не характерен для России, поэтому возникали постоянные проблемы. Но зато когда наш издатель увидел уже готовую книгу на Болонской книжной детской ярмарке, он сразу же решил перевыпустить ее в России.
— И последний вопрос, без которого невозможно представить интервью писателя: над чем сейчас работаете?
Марина Аромштам: Я суеверна и не люблю рассказывать о незаконченной работе. Но о последнем проекте расскажу, потому что получаю от него большое удовольствие. Вместе с издательством Clever мы выпускаем серию книг «Орфографические сказки». Мне хотелось, чтобы ребенок учил правила не через упражнения, а через сказочный текст, который увел бы его в волшебный мир, где можно усвоить орфограммы без напряжения, «естественным образом». Текстами для этих книжек я очень горжусь. И как раз сейчас заканчиваю новую сказку.