Классная классика
Повесть «Будьте готовы, ваше высочество!» была написана Львом Кассилем в 1964 году, но ее актуальность с годами только усиливается. Социализация богатого и избалованного представителя «мировой элиты», утверждение приоритета главных человеческих ценностей – товарищества, взаимовыручки, самопожертвования – над меркантильностью, подобострастием перед богатством и властью – все это, описанное в повести динамично, ярко, с большим юмором, как будто про начало ХХI века.
В пионерский лагерь на берегу Черного моря, в котором угадывается «Артек» или «Орленок», приезжает отдыхать младший брат короля страны Джунгахоры, с которой, как со многими странами «третьего мира», Советский Союз установил дружеские отношения. Правда, в этой стране сильное влияние американцев и бельгийцев, которых простой народ не жалует и называет «мерихьянго». Прежний король, отец героя повести, «мерихьянго» поддерживал и был лютым врагом социализма. Его старший сын к Советскому Союзу лоялен и отпускает брата-принца в пионерский лагерь, а в перспективе не против, чтобы тот поступил в суворовское училище. И вот юный принц, рано осиротевший, скучающий в огромном дворце, где «триста сорок комнат и ни одного друга», привыкший к угодничеству придворных, оказывается в ребячьем коллективе, где приняты совсем иные правила, чем в королевском дворце.
«Тут все ровня, все сами хозяева, — говорит начальник лагеря принцу Дэлихьяру. — Каждый тоже наследник не хуже тебя. …А ты пока что у нас гость. Покажешь себя как надо, сам будешь тоже свой среди своих».
А вот реакция пионеров, воспитанных в духе равенства и братства: «- Ну и что с того, что принц? — охладил Тараску Слава Несметнов. — Ну и пусть поживет себе на здоровье. Жалко, что ли?». «Тонида грозно оглядела своих подружек. — Я лично считаю, девочки, — сказала она, — что мы должны ему сразу показать, словом, дать почувствовать, что мы не какие-нибудь, как он привык у себя там, подобострастные, раболепные. Он, наверное, приучен к тому, что все перед ним кланяются и пресмыкаются, а я лично, например, не собираюсь всякие эти: «Извольте-позвольте, ах-ох, мерси, не могу…»».
Впрочем, принц довольно быстро избавляется от своих дворцовых привычек и с удовольствием вливается в коллектив. Тем более, что он недурно говорит по-русски – научила русская бабушка, Бабашура, которая еще до революции вышла замуж за будущего короля Джунгахоры (аллюзия на судьбу Екатерины Десницкой, ставшей женой наследного принца Сиама Чакрабона).
Это своеобразный роман воспитания, который вроде бы о том, как советский коллектив перевоспитывает представителя чуждой идеологии, но самое интересное, что идеологии в этой книге-то и нет.
А есть множество прекрасных мыслей, звучащих актуально именно сегодня.
В самом начале повести Лев Кассиль напрямую обращается к своим юным читателям: «Все это совсем не выдумка, никакая это не сказка, так все и было, как я написал в этой книге. Только мне пришлось пока что изменить название страны, которую я имею в виду, чуточку переместить ее на географической карте и дать некоторым героям моей правдивой повести другие имена. Но все остальное — правда истинная, правда сущая и ничего, кроме правды». Да, у Джунгахоры, ее принца и других персонажей есть конкретные прототипы. Даже несколько. Джунгахора совместила в себе черты Таиланда и Лаоса. Повесть отражала сложную политическую обстановку в Индокитае, борьбу государств за независимость от американского и европейского влияния. Лев Кассиль начал писать эту повесть, вдохновившись встречей с Фансаем Суфанувонгом летом 1962 года в «Артеке». Через два года, вновь встретившись с Фансаем, Кассиль подарил ему книгу с автографом: «Прототипу принца из Джунгахоры!».
Кстати, в «Артеке» не раз бывали дети коронованных особ, в основном, из «третьих стран мира», Африки, Индокитая. Один из вожатых вспоминал, как в его отряде был принц по имени Сианук. «Пробыл он здесь смену, потом его папа-король приезжает и спрашивает: «Что вы с ним сделали? У нас за ним няньки ухаживали — носочки ему надевали, кормили, нос вытирали. Теперь он отказывается от их услуг, всё делает сам! Мы за 12 лет его воспитать не могли, а здесь он за месяц переменился». Так что все описанное Кассилем – чистая правда.
В повести созданы яркие, запоминающиеся, живые характеры. Тоня-Тонида – сильная личность, справедливая, грубовато-властная. В связи с ней тревожной тенью проходит тема сталинских репрессий. Начальник лагеря говорит Тоне Пашухиной: «Знаю я твою историю, знаю, что выросла ты без родительской ласки. Не одной тебе досталось это. Через трудное время народ у нас прошел. Много отцов, матерей война отняла… — У меня не война,» — сказала Тонида.
А вот подлый Гелий Пафнулин, мнящий себя этаким советским принцем, мечтающий о власти, заискивающий перед сильными, готовый продаться за транзистор, человек без чести. «Вы не обижайтесь, но должен вам сказать, что сынок ваш в тысячу раз больше принц, чем этот самый Дэлихьяр из Джунгахоры. — Да, — невозмутимо отвечала мамаша Гелика, угрожающе щелкая сумкой, — мы не скрываем, что стремимся дать нашему сыну воспитание на высшем уровне…».
И в противовес ему настоящий принц, хотя и слегка травмированный дворцовым воспитанием, но благородный, горячий, справедливый, честный.
В динамичное повествование о приключениях принца в советском пионерском лагере вплетается множество важных тем.
Вот ценные педагогические мысли об ответственности взрослых за детей. Начальник лагеря Михаил Борисович, бывший партизан, чьи собственные дети погибли в оккупации под Смоленском, всего себя отдает чужим ребятишкам. Фронтовому другу, послу в Джунгахоре, который привез принца в лагерь, он говорит: «Вопрос воспитания — это что такое? Это значит помочь человеку, чтобы он вырос по-хорошему счастливым. Им, ребятам, на нас, взрослых, чихать, когда мы с ними постоянно рядом. Вот когда нас нет, тогда они тосковать начинают знаешь как!.. Очень им, понимаешь, нужно взрослое участие, эдакое постоянное внимание старших».
Мысли о свободе слова, о великой силе подлинной поэзии связаны с образом Тонгаора. Национальный поэт Джунгахоры, гонимый пробуржуазными властями этой страны, но любимый народом, — один из самых сильных и запоминающихся образов в повести. И тут еще одна явная перекличка – с судьбой турецкого поэта Назыма Хикмета, который так же провел на родине много лет в тюрьме, бежал, оказался в Советском Союзе…
Вот сверкающие мудростью и глубиной афоризмы поэта Тонгаора (которые совершенно блистательно, в духе восточной и святоотеческой традиции придумал Лев Кассиль). «Надо так в жизни держаться, чтобы никому солнца не заслонять. Чтобы след твой к солнцу людей вел». «Где бы ни родился человек — в лачуге или во дворце, он родится законным наследником всех благ, накопленных человечеством». «Будь добрым, то есть умей прощать маленькое зло, задевшее тебя, и не мирись с тем большим, что гнетет всех».
А какая пленительная линия первой робкой любви-дружбы заморского принца и русской девочки! Щемящая тема симпатии и расставания. А еще – выбора, перед которым оказывается совсем юный человек. Когда Дэлихьяр зовет Тоню в Джунгахору, очень целомудренно и тактично («Мы с тобой будем, как брат, у-это, и сестра»), она вспоминает родной Нижний Новгород.
«Волга текла большая, спокойная. Звезды и бакены отражались в ее глади. И где-то далеко за песками, почти ушедшими в воду, гудел и гудел пароход, зовя ее: «То-то-то-то-ня!.. Ей верили. Могла ли она поступить так, чтобы о ней подумали, будто обманулись в ней? Все это и было и оставалось самым дорогим на свете. Нигде и никогда не могло бы стать что-нибудь важнее и дороже. Разве можно было отрешиться от этого, не доказать, что верили не зря?».
Сейчас, согласно трендовым веяниям в популярной психологии, это назовут гиперответственностью и размыванием личностных границ. Но Тоня делает свой выбор сознательно, и это показатель ее духовной зрелости. Недаром она чувствует себя гораздо старше, «чем маленький Дэлихьяр, хотя тот и стал теперь королем». И его поддерживает на грядущем трудном пути: «Ты должен… Тебе вышло заступать».
Пронзительно-щемящие сцены перемежаются с комическими. Героем их то и дело становится непосредственный простодушный принц. Вот он рвется работать вместе со всеми на субботнике в колхозе, с удивлением разглядывает мозоли и бережно прячет справку, что заработал половину трудодня – свидетельство его инициации. Вот он усваивает новые выражения, не вполне королевские.
«Михаил Борисович повернулся к притихшим ребятам: — Ну что же, вы тут уже побеседовали, успели? — Бодяга это, лабуда, — сказал вдруг принц. Бедный начальник даже приостановился, хотя совсем уже было собрался уходить вместе с ревизором. — Это ты по-каковски? — спросил он. — По-русски, как, у-это, все. — Хороши! — Начальник оглядел потупившихся ребят, укоризненно покачал головой. — Вы что же это русский язык позорите? Этому надо гостя учить? Да еще короля, возможно, в будущем. Доверяй вам, а вы…».
Вот он, узнав, что стал королем, просит ребят надоумить его, как обустроить жизнь в стране, и ночью в палатке на Большом совете пионеры вместе с новоиспеченным монархом составляют манифест.
«»Здравствуйте, граждане Джунгахоры! Уважаемый народ! Это пишет вам бывший принц Дэлихьяр Сурамбук, а теперь я буду у вас король Дэлихьяр Пятый. Я всегда был за народ и против мерихьянго и таких, которые за них и за войну. Я всегда буду за мир…» Дэлихьяр дает пионерскую клятву править по принципу: «Слоны — всем! В ямы — никого! Мерихьянго — вон!».
А какая смешная и трогательная финальная сцена: король проводит ежедневную утреннюю линейку, и все министры и придворные должны отвечать на его приветствие «Путти хатоу!» пионерским кличем «Взигада хатоу!» А по большим праздникам, несмотря на проамериканского дядьку-регента, Дэлихьяр надевает пионерский галстук, который ему повязали в лагере…
Став королем, Дэлихьяр мечтает сделать людей своей страны счастливыми. Какой искренний, горячий, честный порыв! И вместе с ним юные читатели верят, что правда победит. А взрослый, вспомнив свои детские мечты, вздохнет, понимая, как трудно, практически невозможно этого достичь… Или все-таки возможно? Повесть оканчивается прекрасными словами, в которые хочется верить.
«Что ни день, то все меньше секретов будет таить человек от человека, народ от народа, и границы государств перестанут отсекать сердце от сердца». Да будет так!