Сергей Николаевич: «Сущность детства – любовь»
Пресс-служба РГДБ

Российский журналист и телеведущий канала ОТР, главный редактор журнала «Сноб» Сергей Николаевич рассказал нам, что любовь к искусству составляет неотъемлемую часть его жизни с самого юного возраста, а также вспомнил запах и вкус детства и как  мечтал о дорогих альбомах.

Врали ли вы родителям и если да, то в каких случаях?
Почти никогда не врал. Только фантазировал.

Мама рассказывала, как однажды, вернувшись из детского сада, я ел гречневую кашу и вдруг спрашиваю: «А как зовут Микояна?» Она отвечает: «Анастас Иванович». Значит, сообщил я, к нам в детский сад приходил Анастас Иванович, воспитательница ему рассказывала, как плохо ведут себя дети.

Мама с удивлением поинтересовалась, ничего ли я не путаю, точно ли это был Микоян? «Путаю, – уверенно сообщил я, – это была Джина Лоллобриджида…»

Вот такой вот довольно широкий диапазон персонажей был у меня. Так что, если говорить о вранье, то, скорее, это были такие вот полубезумные фантазии.

Главные ошибки детства и отрочества?
Мало ценишь любовь. Тебе кажется, что это некая норма, а с годами понимаешь, что это вовсе никакая не норма, а милость небес и тех людей, которые тебя оберегают, ценят, любят.

Если говорить о том, что составляет сущность детства, это, конечно, любовь. Любовь, которую ты принимаешь как должное, а ценить начинаешь в более взрослом возрасте.

Какие коллекции вы собирали в детстве?
Не очень любил что-то коллекционировать. Папа собирал марки и пытался меня этим увлечь, но это было бесполезно.

Моё поколение людей чаще коллекционировало аудиозаписи, виниловые пластинки. Но я, как ни странно, очень любил и собирал альбомы по искусству. Они были довольно дорогие из-за того, что издавались не в России, а в Финляндии, Австрии, Италии.

Что предпочитали – мультфильмы или книжки?
Книги и диафильмы. Всё-таки я принадлежу к тому поколению, которое ещё очень часто смотрело именно диафильмы. Многие из них были по литературным произведениям. Как сейчас помню, сидишь вечером, крутишь эти диафильмы… Они чем-то комиксы напоминали, но, по-моему, сделаны были с большим вкусом, изяществом и мастерством.

Какое ваше любимое время года в детстве и сейчас, почему?
Очень люблю момент, когда сходит снег и уже такая тёплая земля, ощущение талой воды и предвкушение счастья. Счастье ведь никогда не замечаешь, но его очень ждёшь, всё время слышишь его запах, его приближение. Весна – это приближение счастья.

Кто был вашим кумиром в детстве?
Их было очень много. Моими кумирами были люди искусства, художники, поэты. Я обожал Беллу Ахмадулину. В то же время мне казалась каким-то высшим воплощением творческой энергии и творчества в целом Майя Плисецкая. Эти две женщины были очень важной частью моей жизни с самых юных лет.

Вы были хулиганом или хорошим мальчиком?
Я не был хулиганом, был довольно покладистым ребёнком, хотя были и у меня свои заскоки. Например, когда мне было совсем еще мало лет, я ездил на другой конец Москвы смотреть фильмы «Мост Ватерлоо» или «Леди Гамильтон». Родители, естественно, сходили с ума от того, что я через всю Москву куда-то перся. Я не скрывал этого, но понимал, что это обернётся безумным количеством проблем. Поэтому после школы я отправлялся туда и только потом говорил, что был в клубе «Красные Текстильщики» на фильме «Мост Ватерлоо», когда жили мы на Кутузовском проспекте.

Ваша заветная детская мечта – какая она?
Их было много. Расскажу о нескольких таких желаниях-мечтаниях. Одно из них – увидеть Майю Плисецкую на сцене. Оно исполнилось.

Также я мечтал об альбоме, посвященном Третьяковской галерее. До сих пор помню, что на обложке был фрагмент картины «Сватовство майора» и больше ничего, никаких слов. Меня это поразило, это было так смело. Я не говорил о своем желании родителям, а просто всё время приходил в магазин и листал книгу. В конце концов мне мама её купила.

Самое любимое лакомство в детстве.
Клубника с дачной грядки. Сейчас её вкус поменялся, она стала искусственно травяная. Может быть только подмосковная клубника очень недолго, одну-две недели в конце июня, когда она подлинная, чем-то напоминает ту, дачную. Но если говорить о запахе и вкусе детства, то это клубника, которой сейчас уже нет.

В детстве вы предпочитали быть как все или «белой вороной»?
Я был нестандартное дитя, в каком-то смысле именно «белой вороной». Меня интересовало искусство, и я был равнодушен к детской литературе, единственными уступками были сказки Шарля Перро и «Золотой ключик, или Приключения Буратино» . Я очень рано начал читать взрослые книги, и поэтому всё, что было связано с миром детства, мне казалось наивным, глупым, чем-то инфантильным.

Если бы у вас была возможность написать письмо самому себе в детство, какой совет вы бы себе дали?
Считаю, что это бессмысленный разговор с собой «ах, если бы», – сослагательного наклонения нет! Я убежден, если ты чего-то действительно хочешь, ты это получаешь, это всего лишь вопрос цены.

Не надо лгать себе, надо быть собой. Не иди на уступки, не делать попыток кого-то ублажить, кого-то успокоить, внушить ненужную иллюзию, что будет так, а не иначе. Всё равно будет так, как надо. И вот это ощущение «надо», если оно тебе дано, то стоит ему следовать, не пытаться обмануть прежде всего себя.

 

Другие статьи по теме:

РАССКАЗАТЬ В СОЦСЕТЯХ