Издательство «Стрекоза», выпустив «Снежную королеву» в классическом переводе Петра и Анны Ганзен без цензурных ограничений побудило вновь поговорить о смыслах, которые вкладывал в свою сказочную историю Ханс Кристиан Андерсен.
Те люди, чьё детство пришлось на советские годы, наверняка много раз перечитывали «Снежную королеву». И мультфильм 1957 года обожали. И фильм, снятый в 1966 году по сценарию Евгения Шварца, с удовольствием смотрели. А кто-то, может быть, и пьесу перечитывал, радуясь вольной фантазии автора, который, в целом следуя андерсеновскому сюжету, акцентировался на социально-нравственных, а не религиозных, как у Андерсена, моментах. Да и не мог Евгений Шварц, втайне православный христианин, в те годы открыто демонстрировать свои взгляды. Ну а большинство читателей даже не догадывалось, что «Снежная королева» на самом деле – рождественская история.
Многие из «рожденных в СССР» и слова-то такого не знали – Рождество. И о христианском смысле и «Снежной королевы», и других сказок Андерсена знать не знали. Большинство читали сокращенные переводы этих сказок, в том числе и «Снежную королеву». Без упоминания молитвы «Отче наш». Ее пытается читать Кай, борясь со страшной дьявольской силой похитившей его Снежной королевы. Она, эта молитва, спасает Герду в ее последнем броске к ледяной тюрьме, где томится ее названый братец. Ее обращение к небесному Отцу творит чудо: «Когда Герда окончила молитву, вокруг нее образовался уже целый легион. Ангелы приняли снежных страшилищ на копья, и те рассыпались на тысячи снежинок». Не только горячие слезы Герды выгоняют из сердца Кая осколок демонского зеркала, но и слова рождественского гимна, который поет Герда: «Розы цветут… Красота, красота! Скоро узрим мы младенца Христа».
Ничего этого большинство юных (да и взрослых) читателей не могли прочесть. Не было, как правило, этих строк в сборниках сказок Андерсена, обработанных цензурой. Да если б и читали, не поняли бы тогда, в 70-80-е годы, когда Библию днем с огнем было не отыскать.
Возвратившихся Кая с Гердой встречает бабушка, которая вслух читает Евангелие от Матфея (у Андерсена: «громко читала Евангелие», как бы воздавая славу Богу, вернувшего ей внуков): «Если вы не будете как дети, не войдете в Царствие Небесное!» А дальше очень важный для понимания всей этой истории момент. «Кай и Герда взглянули друг на друга и тут только поняли смысл старого псалма: «Розы цветут… Красота, красота! Скоро узрим мы младенца Христа»». Оказывается, все выпавшие на их долю испытания – это путь к Богу, к осознанной вере в Него. Это нужно было для духовного роста. Можно назвать всё, через что пришлось пройти Каю и Герде, инициацией. В финале Андерсен замечает, что они «успели за это время сделаться взрослыми людьми». Это история о взрослении, о вхождении в возраст эмоциональной зрелости и ответственности. Обычно эту сказку читатели воспринимают как историю о самоотверженной дружбе-любви, о преданности и жертвенности. Но Андерсен закладывал в нее и духовные смыслы. Это история об искушениях, о приверженности человека ко греху, о том, как дьявол вредит людям. У Андерсена в самом начале именно так и сказано: «Жил-был тролль, злющий-презлющий; то был сам дьявол». И его кривое зеркало, искажающее и обезображивающее любое творение Божие, всё светлое и доброе, тролли, то есть бесы, разбивают, так что осколки его поражают людей. В богословском смысле сказка Андерсена четко соответствует христианскому вероучению о грехе, ежечасной борьбе человека с искушениями и о покаянии. Она о том, что молитвой и самоотверженной преданностью и любовью можно спасти заблудшую душу. Ведь Кай фактически продал душу дьяволу. Да-да, Снежная королева – это женская ипостась дьявола. Есть у нее «родственница» и в скандинавском фольклоре – Ледяная дева, олицетворение зимы и самой смерти. Биограф Андерсена, Кэрол Роузен, считал, что прототипом Снежной королевы была выдающаяся оперная певица Дженни (в других написаниях Женни, Енни) Линд. В нее были влюблены многие ее знаменитые современники, композиторы Мендельсон и Шуман посвящали ей свои произведения. Андерсен любил ее беззаветно и безответно. Дженни относилась к писателю, как к названому брату. Как Герда к Каю. И в этом смысле она была скорее прототипом главной героини, натуры чистой, цельной, бесстрашной.
«Снежная королева» была впервые напечатана накануне Рождества 1844 года в первом томе «Новых сказок». И, конечно, первые ее читатели отлично понимали символику текста. В начале и в конце истории дети поют, как сообщает Андерсен, «псалом, в котором говорилось о розах». Тот самый, где «розы цветут… Красота, красота!» На самом деле такого псалма в Псалтири нет. Однако есть старинный датский рождественский гимн «Den yndigste Rose er funden» («Найдена чудеснейшая из роз»), который написал лютеранский епископ Ханс Адольф Брорсон. В этой песне говорится о том, что Бог, которого ищет человеческая душа, пребывает, подобно прекрасной розе, среди шипов и терний, в долинах земных горестей и печалей. В европейской традиции рождественских гимнов роза – символ Богородицы. С розой сравнивается Бог, например, в одной из частей Ветхого завета – «Песнь песней». У Андерсена читаем: «Дети пели, взявшись за руки, целовали розы, смотрели на ясное солнышко и разговаривали с ним — им чудилось, что с него глядел на них сам младенец Христос». Но вот в глаз и сердце Кая попадает осколок дьявольского зеркала. Он становится рабом своих дурных наклонностей и не только не борется с ними, но развивает в себе стремление всё вышучивать, издевается над прежними привязанностями и ценностями. Но еще до того, как порок укоренился в его сердце, Кай клюнул на удочку дьявольского искушения. Это когда он, разглядывая снежинки за окном, увидел, как из одной из них образовалась красивая женщина, которая манит его за собой. «Глаза ее сверкали, как звезды, но в них не было ни теплоты, ни кротости». Как тонко и точно изображает Андерсен реальное, житейское: подростковый бунт, первая «взрослая» страсть, отказ от прежних привязанностей, насмешки над бабушкой, высокомерие и пренебрежение к подруге детства. И параллельно писатель показывает духовный смысл разразившейся над Каем катастрофы. Став рабом своих грехов, он стал и заложником Снежной королевы. И только верность и бесстрашие Герды вызволяют его из ледяного ада, возвращают ему человеческую природу. По словам мудрой финки, осколки дьявольского зеркала «надо удалить, иначе он никогда не будет человеком, и Снежная королева сохранит над ним свою власть». И Герде это удается ценой собственных страданий.
Это не просто сказка, это живописная иллюстрация к Евангелию. У каждого свой крест в этой жизни, и никто за нас его не понесет. Помочь – да, могут, но основную работу каждый должен сделать сам. Вот почему, когда олень просит финку, в чьем домике Герда находит последнее пристанище перед финальным броском в царство ледяной девы, дать ей «силу двенадцати богатырей», та справедливо замечает: «Сильнее, чем она есть, я не могу ее сделать. Не видишь разве, как велика ее сила?.. Сила – в ее милом, невинном детском сердечке. Если она сама не сможет проникнуть в чертоги Снежной королевы и извлечь из сердца Кая осколки, то мы и подавно ей не поможем!» Герда должна выполнить конечную, самую трудную задачу – сама, без чьей-либо помощи. И она с этой задачей справляется.
Интересно сравнить, как по-разному видят героев этой андерсеновской сказки художники. Например, отечественные. Самый интересный образ – это, конечно, Снежная королева. Владимир Конашевич и Валерий Алфеевский изображали ее довольно условно. У Конашевича она напоминает привидение, у Алфеевского она вся – из острых линий, а на некоторых рисунках вместо лица – черное или белое пятно. У Ники Гольц красота Снежной королевы мертвящая, ее лицо похоже на неподвижную маску театра дель арте. Игорь Олейников закутывает свою Снежную королеву в белую шубу с глубоким капюшоном, так что лицо остается в черной тени, видны лишь кроваво-красные, зловеще-плотоядные губы. У Владислава Ерко она ослепительная красавица, и только остановившийся взгляд широко открытых глаз заставляет поёжиться. У Анастасии Архиповой образ Снежной королевы решен в духе мастеров итальянского Возрождения и напоминает изображение… святых. А вот Борис Диодоров изобразил Снежную королеву пугающе-отталкивающей, с беспощадным взглядом, исполненным гордыни. Борис Аркадьевич говорил, что вообще-то у Андерсена это воплощение сатаны в женском обличии. Каким же еще изображать врага рода человеческого? А посему, считает мэтр отечественной книжной графики, неправильно изображать Снежную королеву красавицей, пускай и холодно-надменной (именно такой образ чаще всего создают современные русские и зарубежные писатели). Между прочим, в одном из первых, прижизненных, изданий сказок Андерсена (1849 года) иллюстратор Вильгельм Педерсен, не будучи профессиональным художником (он был морским офицером), очень точно выразил суть образа Снежной королевы. На первый взгляд, это кажется странным: повелительница ледяной стихии восседает в своем дворце, слегка наклонив голову и отрешенно закрыв глаза, словно медитирует, а за ее спиной – крылья, как у ангела! Она и есть падший ангел, а крылья призваны ввести в заблуждение доверчивых и неискушенных. Ведь зло очень часто бывает «упаковано» в привлекательную оболочку. Христианин Андерсен доносил эту мысль до своих читателей внятно и убедительно. А первый его иллюстратор запечатлел писательский «месседж» на бумаге – в назидание потомкам. Но потомки, как свойственно свободным и независимо мыслящим людям, ищут свои пути интерпретации произведения. Что ж, у них есть на это право. Баграм Ибатуллин представляет свою Снежную королеву как женщину дивной красоты. Она выглядит не пугающе и инфернально (как должна бы по замыслу Андерсена), а чарующе-пленительно. Что ж, тем внимательнее должен читатель отнестись к тексту. Манера исполнения иллюстраций Баграма Ибатуллина, почти фотографически реалистическая, отчасти напоминает произведения ирландского художника Патрика Джеймса Линча (он тоже иллюстрировал «Снежную королеву»). Впрочем, каждый художник привносит в понимание этой поистине великой сказки Х.К. Андерсена что-то своё и тем самым обогащает читательское восприятие.
Известно, что Андерсен не любил, когда его называли детским сказочником. Он утверждал, что его сказки и для детей, и для взрослых. И действительно, когда начинаешь перечитывать сказки великого датчанина, открываешь для себя всё новые и новые смыслы. Которые, если читатель того захочет, приведут его к Богу.
Андерсен, Ханс Кристиан. Снежная королева : сказка / Ханс Кристиан Андерсен ; перевод с датского Анны и Петра Ганзен ; художник Баграм Ибатуллин. – М. : ООО «Издательство «Стрекоза», 2022. – 63 с. – (Детская художественная литература).
Другие статьи по теме:
- Таинственные знаки
- Тинейджер для тинейджеров. Начался приём работ на новый сезон конкурса «Книгуру»
- Сквозь чтение к звёздам: фестиваль в честь Дня Космонавтики в РГДБ