9 февраля день рождения Василия Андреевича Жуковского. Фамилия его отца – Бунин. Так что в русской литературе могло бы быть два Буниных, но случилось как случилось.

«Биологической матерью Жуковского была уроженка Турции по имени Сальха», как написал безымянный писатель из интернета. Это правда. Первому романтику русской литературы дала жизнь турчанка. Двух сестер из Турции привезли 43-летнему тульскому помещику в подарок.

Жуковский, В. Баллады / художник А. Кошкин
Жуковский, В. Баллады / художник А. Кошкин

Привезли почти случайно. Афанасий Иванович Бунин – в шутку или всерьез – бросил однажды приятелю, который отправлялся на войну (Россия тогда воевала с Турцией): привезешь мне турчанку. По большому счету, человеческой глупости обязана русская литература и русская история. Если б приятель этот был человеком умным, принял бы шутку за шутку, не потащил бы он двух сестер Фатьму и Сальху из дворца в нашу отечественную действительность.

Пишут, что отец девочек погиб при штурме крепости, то есть вроде бы как русский майор сирот призрел, ну а там кто его знает, людей в то время продавали и покупали. Так или иначе, но он повез девочек в качестве подарка Афанасию Ивановичу.

А тот был женат. У него в селе Мишенском Тульской губернии венчанный брак, жена, Безобразова Мария Григорьевна. На тот момент они были вместе основательно, и в горе и в радости, из одиннадцати их детей выжили пятеро (привычная и кошмарная статистика детской смертности тех лет), единственному сыну, наследнику Ивану, восемь лет, вся жизнь вокруг него, он талантливый, его развивать надо.

Жуковский, В. Баллады / художник А. Кошкин
Жуковский, В. Баллады / художник А. Кошкин

В общем жили Афанасий Иванович и Мария Григорьевна жизнью благочинной, без страстей, душа в душу, вели хозяйство, воспитывали пятерых детей, как вдруг распахиваются ворота, на двор въезжает экипаж, давно позабытый дружеский прикол оборачивается явью – две девочки с глазами газелей, в шароварах и луноподобных шлёпанцах предстают перед хозяином, и отказаться от «подарка» нельзя, сам просил.

Так себе история, которая, конечно, не могла понравиться ни жене, ни соседям, ни православному приходу. Турецких сестер поселили в отдельном домике. Младшая, одиннадцатилетняя Фатьма, вскоре заболела гнилой горячкой (о, говорящие диагнозы сельских врачей!) и умерла, а старшую, шестнадцатилетнюю Сальху, крестили и стала она Елизаветой Турчаниновой. Её назначили ключницей и ещё воспитательницей младшим двум Бунинским дочкам. Вроде опять всё благочинно.

Жуковский, В. Баллады / художник А. Кошкин
Жуковский, В. Баллады / художник А. Кошкин

Но вот внезапно умирает девятнадцатилетний, подающий надежды на службе, сын Буниных, родители тяжело переживают эту утрату. Возможно, именно тогда в их доме появился человек, чью фамилию теперь знает каждый школьник. О дворянине Андрее Жуковском мало что известно, кроме того, что он был беден и жил на содержании Афанасия Ивановича. Есть предположение, что он мог быть старшим знакомцем сына Буниных, и Афанасий Иванович предложил ему пожить у них в доме, чтобы скрасить сиротство свое и жены, а тот, вероятно, согласился.

Все вроде бы опять пошло своим чередом, но тут Сальха-Елизавета ни с того ни с сего одну за другой родит трёх девочек. Трижды повисал в воздухе один и тот же вопрос — и только потому, что все девочки умирали младенцами, тучи над Афанасием Ивановичем развеивались. Нет ребенка – нет кривотолка.

В 1783 году, когда Афанасию Ивановичу было уже 56 лет, Сальха-Елизавета родила ему мальчика. Это и был будущий наш поэт и, вероятно, один из лучших в истории России учителей словесности, а еще воспитатель царя-реформатора Александра II (воспитанник Жуковского отметит крепостное право и проведет множество либеральных реформ в Российской империи).

Жуковский, В. Баллады / художник А. Кошкин
Жуковский, В. Баллады / художник А. Кошкин

Но тогда, конечно, еще никто ничего такого не знал. Все думали только о том, что вот и вскрылось окончательно, изменник муж оставил законную жену в старом доме, а сам перебрался в соседнюю избушку к любовнице в шароварах и шлёпках, это неслыханно. Мария Григорьевна негодовала, запретила турчанке переступать порог её честного дома, бунинские дочки плакали, тоскуя по своей учительнице, умоляли маменьку пустить их к милой Сальхе-Лизавете, турчанка, тоже была женщиной хорошей, принесла своего младенца, будущего первого нашего романтика, на порог барского дома, положила под ноги Марии Григорьевне, казни или милуй…

Несчастный Афанасий Иванович посреди этого ералаша думал только о том, как все устроить лучшим образом, как записать мальчика, чтобы и незаконнорожденность скрыть, но и в крепостные не дать выстраданного долгожданного сына. И вот здесь на сцену выходит Андрей Григорьевич Жуковский, который был безмолвным свидетелем Мишенского апокалипсиса, — на него и записали будущего гения русской литературы.

Надо сказать, что для поэта-романтика биография получилась отличная. Исключительный герой в типичных обстоятельствах. На фоне нашего российского простора с его селами, гнилыми горячками и ключницами разыгрывается идеальный романтический конфликт.

В нем и встреча европейской цивилизации с экзотической Азией, и роковое вмешательство судьбы, и молодая турецкая княжна в плену у старого русского помещика…

Хотя тогдашняя старость по нашим меркам молодость. В год, когда в Мишенское приехал экипаж с двумя турчанками, папе-Бунину 43 года, сегодняшние психологи порогом молодости считают 45 лет.

Жуковский, В. Баллады / художник А. Кошкин
Жуковский, В. Баллады / художник А. Кошкин

А главное, двойничество на каждом шагу: две сестры, стосковавшаяся и выжившая; две жены, старая и молодая; два сына, мертвый и живой; два отца, незаконный родной и законный чужой; а потом и две мамы — мудрая «уроженка Турции по имени Сальха» сумела вырастить сына в любви и уважении к старшей жене мужа, так что Жуковский считал, что у него две мамы, и когда обе они скончались недалеко друг от друга, он не знал, по какой из них тоскует больше.

В этом коридоре двойников открывается роковой путь, который по закону жанра потянется шлейфом за поэтом и его потомками, — путь запретной любви, смешения благородных и простых кровей, пересечения родственных душ и разных культур – путь гордости и предубеждения.

В общем, перефразируя Ахматову, какую биографию сделал Бунин Жуковскому. Ну и еще, конечно, стоит помянуть приятеля, если б не его «шуточка», Россия не узнала бы одного из лучших своих людей, человека, которому удалось разрушить многие стереотипы отечественного сознания.

Жуковский, В. А. Баллады / ПРЕДИСЛ. И ПРИМЕЧ. К.В. ПИГАРЕВА ; ХУДОЖ. А. КОШКИН [Текст]. — 2-Е ИЗД. — М. : Детская литература, 1982. — 40 С., ЦВ. ИЛ. — (Школьная библиотека).

 

Другие статьи по теме:

РАССКАЗАТЬ В СОЦСЕТЯХ