Сегодня у нас в гостях Михаил Фаустов – основатель Чемпионатов по чтению вслух «Открой рот», «Страница», «Уроки чтения» и «Loud Allowed», организатор книжных фестивалей в нескольких городах, эксперт литературной премии «Национальный бестселлер», страстный болельщик московского «Спартака» и просто (нет, не красавица и комсомолка) яркий человек, каких немного. К ответам на традиционные вопросы рубрики «Правила детства» Михаил подошел, как это у него водится, нетрадиционно: «Я пробежался по вопросам и понял, что на некоторые из них отвечать легко, а другие весьма неудобные и злые. Тогда я решил, что воспользуюсь генератором случайных чисел, чтобы ничего не выбирать. По-моему, так будет честнее».
Какое ваше любимое время года в детстве и сейчас, почему?
Лето тогда и сейчас. Вообще без вариантов. Летом не надо ходить в школу, летом едешь с бабушкой на дачу. С дачного крыльца открывается впечатляющий вид на Новокузнецкий алюминиевый завод. А ночью на небе такие звезды, каких в городе не увидишь никогда. На даче играешь в футбол с утра до вечера или купаешься в не очень чистой речке Томь. Если вдруг заболел, то можно за неделю прочитать десять томов Жюля Верна. А еще на даче есть велосипед и можно забраться на самую высокую гору и разогнаться до бешеной скорости, потом врезаться в заросли чужой малины, и мама будет целый час вытаскивать занозы. Там, на даче я придумал целую страну, где дома всех моих друзей были отдельными городами, и в этой стране был свой чемпионат по футболу, и даже выходила газета, в которой я писал все статьи и рисовал все иллюстрации, и она тоже была про футбол. А когда я стал постарше, устраивал на даче в лесу дискотеку — тащил кабель от ближайшего участка, ставил магнитофон. Дискотека называлась «Чайник», я рисовал афиши и расклеивал их на столбах. Чайник висел на березе и все танцевали до темноты, а потом нас разгоняли по домам комары. И дачные друзья — это особая каста людей, с которыми ты никогда не встречаешься с сентября по май, но три месяца в году не можешь без них жить.
Какую магическую способность вы хотели себе в детстве?
Сейчас будет страшное. Никогда никому об этом не рассказывал. В детстве, примерно классе в третьем или четвертом я хотел изобрести такой сорт чеснока, чтобы можно было съесть головку и в критической ситуации дыхнуть на оппонента, чтобы он сразу — бух! в обморок! Первыми жертвами были бы, конечно же, некоторые учителя. Вторыми пали бы отдельные одноклассники. Со всеми оставшимися я поделился бы чудесным чесноком и отправился бы строить прекрасную новую школу, где не было бы противных предметов, типа ботаники, а была бы сплошная физика, астрономия и литература. Потом, правда, стало понятно, что без знания ботаники такой сорт чеснока не вывести. Видимо, поэтому моя мечта не сбылась.
Без чего не бывает настоящего детства?
Без фантазии и мечты. Постоянно придумывал себе истории, в которых я был героем. Иногда эти истории возникали после прочитанных книжек или просмотренных фильмов, а иногда придумывались сами собой. Я воображал себя то индейцем, то мореплавателем, то футбольным вратарем, то хитроумным сыщиком. Я расследовал кражу набора велосипедных ключей и находил похитителя. Я мечтал скакать на лошади по бескрайним прериям или хотя бы по картофельным грядкам. Я просил деда отремонтировать старую лодку, чтобы отправиться в кругосветное путешествие. И даже нарисовал в атласе мира морской путь, по которому собирался достичь самого юга Южной Африки и освободить угнетенных негров в Южной Родезии. Я представлял себя вооруженным подручными средствами рейнджером, хотя и не знал такого слова, врывающимся в застенки проклятого аппартеида и разбрасывающим по углам охранников. А потом я вырос и не помню, кто сказал мне, что мечтать не вредно. Я до сих пор не понимаю смысла этой поговорки, поэтому продолжаю мечтать. Но о чем, не скажу.
Врали ли вы родителям и если да, то в каких случаях? Есть ли случаи, когда ложь родителям в детстве оправдана?
Не помню, когда начал. Мне кажется, врать — это работа и своего рода искусство исключительно для взрослых. Сейчас, когда я вру, то вру потому, что жалею того, кому вру. Не хочу делать человеку больно, некомфортно, нервно. Но врать сложно. Врать надо уметь. Чтобы врать, необходимы хорошая память и постоянная концентрация.
Правда на самом деле штука очень простая, потому что не предполагает различных толкований. Говорят, что правда у каждого своя, но это не так. Правда — штука абсолютная, на то она и правда. А вот ложь как раз допускает трактовки. Бывает добрая ложь, от которой если и есть вред, то лишь тому, кто врет. А бывает злая, от которой пострадают в конечном итоге многие другие люди. Врать надо уметь, и я, как записной враль, прекрасно вижу и моментально вычисляю, когда врут мне. Ну, разве что, кроме случаев, когда сам, как говорится, обманываться рад.
В школе я не помню, чтобы врал, например, по поводу полученных оценок или какой-нибудь подобной ерунды. И даже не из-за того, что это не хорошо, а скорее из чувства самосохранения, ведь эта ложь очень легко вскрывается, и потом будет только хуже. Лучше уж сразу получить за двойку и забыть, чем откладывать наказание на конец четверти.
Какие коллекции вы собирали в детстве?
Марки и этикетки от жувачек (авторская орфография сохранена — «ХЧ»). С марками было проще, был филателистический магазин, я ходил в специальный кружок и многому там научился. Оттуда в мою жизнь пришли самые разные книги, там я усвоил некоторые правила, которым следую и сейчас. Я даже делал две выставки — одна была посвящена чемпионату мира по футболу 1982 года, а вторая – Пушкину. История жизни Александра Сергеевича была рассказана при помощи довольно внушительной коллекции на двадцати особым образом оформленных листах.
Но этикетки от жувачек были предметом пацанской гордости. Когда удавалось выменять какую-нибудь редкость, это был триумф. У меня в коллекции было несколько таких шедевров — вкладыши с Дональдом Даком и собакой Рин-Тин-Тин, мотоциклом БМВ и польским автомобилем Полонез, целая серия мини-комиксов про Лёлека и Болека, довольно редкий французский вкладыш с Астериксом и Обеликсом. Современным детям этого вообще не понять, а тогда, в 1970-х и начале 80-х, жувачку в магазинах не продавали, ее доставали самыми разными путями, например, покупали у страшных цыганок на рынке. Вкладыш от жувачки был сокровищем. Где-то у мамы, по-моему, до сих пор хранится моя коллекция марок, среди которой и вкладыши от жувачек лежат.
Что предпочитали – мультфильмы или книжки?
Книжки. Некоторых мультфильмов я вообще боялся. Японский «Корабль-призрак» от начала и до конца смотрел с закрытыми глазами. Мама и папа завели меня на сеанс в обмен на поход в музей. Ради музея пришлось терпеть.
Как и все дети 70-х, я не любил кукольных мультиков, разве что мини-сериал про зайчика и лисичку, но хоть убейте не вспомню, как он назывался, ну и еще про 38 попугаев. «Ну, погоди!» по телевизору показывали редко, зато часто показывали чехословацкий мультик про крота.
А вот книжек с детства у меня было много. Я научился читать рано, и уже в 4 года в детском саду хитрые воспиталки усаживали меня перед всей группой, давали книжку и заставляли читать. Поэтому то, чем я сейчас занимаюсь, это, конечно же, черная месть мирозданью.
В детстве вы предпочитали быть как все или «белой вороной»?
Да я и был этой самой «белой вороной». Постоянно пытался как-то выделиться и выпендриться. В основном, как я теперь понимаю, со стороны это выглядело так себе, поэтому я частенько наживал себе, скажем так, неприятелей. Но иногда эта «белость» помогала. И, в общем-то, помогает до сих пор.
Главные ошибки детства и отрочества?
Их было столько, что иногда страшно. Были люди, которых я зря обидел. Были дурацкие поступки, которыми я сам себе вредил. Были не те друзья, с которыми я зачем-то водился. Но все это было и уже никуда не денется. Я не вспоминаю плохое. В этом, наверное, моя самая серьезная проблема.
Другие статьи по теме:
- Лика Нифонтова: «Ничего не бойся. Все получится!»
- Валерий Бочков: «Главное — успеть наломать дров в детстве, взрослые за те же ошибки платят втрое»
- Сергей Николаевич: «Сущность детства – любовь»