Лето в деревне – одна из любимых тем. Даже если мы возьмём одну деревню и одно лето, но разных героев, то получим разные истории. Что уж говорить, если время и место тоже не совпадают. И, кажется, один автор из этой подборки интересуется летними деревенскими подвигами достаточно, чтобы написать об этом не одну книгу. И поверьте (а лучше проверьте), каждый раз лето в деревне оказывается не таким, как представлялось. Даже если на первый взгляд всё совпадает: лето, деревня, дети.
Юлия Весова. Патиссон и Горькая Редька. Патиссон и Горькая Редька – не легконогие индейцы (хотя временами подозрительно похожи), а Семён и Марго, герои небольшой повести Юлии Весовой о лете в деревне. Семён предпочёл бы провести лето иначе, но это было до знакомства с Марго. Или нет? В какой момент вредная соседская девчонка стала подругой-фантазёркой? Где-то между бегством от быка, кораблекрушением и гонкой на вагонетках. Как говорили герои ещё одной хорошей книжки, «кораблекрушение – это вам не Новый Год, само не наступит» – и Семён вместе с вдохновляющей Марго с головой уходит в организацию весёлого, иногда опасного, но наполненного приключениями лета.
Эта книжка – вариант классического «лета в деревне», когда герой не понимает, зачем ему эта деревня, но его мнение меняется, сто́ит только обрести друга. И немного повзрослеть. Любопытно, как часть игр родителей каждый раз возрождается в играх детей. Кто бы что ни говорил, а дети продолжают играть в индейцев (мушкетёров, хоббитов – зависит от семейной истории и уровня доверия между детьми и родителями). Не все, конечно. Но и раньше же не все играли, верно?
Ксения Жукова. Летние побеги. Эта история – вся из побегов. Городская девочка Юля сбегает то от своей деревенской бабушки, то от себя. И, конечно, побеги – ростки (когда ж им расти, если не летом?) всего нового, что прорастает в Юле, пока она раскрывает семейные тайны. Одно из обретённых умений – принятие себя и других, расширение границ собственного мира, включение в него других людей с их сложностями и радостями. У Юли появляется понимание конфликта как точки, в которой сходятся интересы разных людей, той точки, где можно и нужно понять себя и другого и вместе найти выход из ситуации. Выход к другим людям, попытки понять других через диалог с ними.
Динамичная, эмоциональная, весёлая и серьёзная книга. Можно даже сказать, детективная, потому что Юля во всём видит загадку, задаёт множество вопросов и ищет на них ответы. И нет ощущения, что это взрослый человек надел маску ребёнка и вещает специальным детским голосом. Юля – настоящая! Ей веришь, сопереживаешь, хотя взрослым-то своим умом понимаешь, что бо́льшая часть проблем – от предположений. Не надо предполагать, надо спрашивать, а потом действовать. Юля в итоге так и делает. Юля – молодец! Будем как Юля.
Мария Шелухина. Пирог с черёмухой. Даше четырнадцать, у неё есть мама, папа, любимый двоюродный брат Ромка, бабушки и дедушки. Лето до августа Даша живёт далеко от дома у бабушки и деды (родители её папы), а после, до осени, должна перебраться к бабуле и деде (мамины родители). Едет она с предвкушением встречи с друзьями и своим летним миром:
Я бегу вверх, и меня переполняет радостное ожидание тех чудес, что лето приготовило для меня. Как же сильно я истосковалась по всему тому, что успела увидеть по пути с вокзала, и тому, что скоро обязательно увижу! Я знаю наверняка: все, что мне нужно, все, что я так люблю, верно ждало меня целый год, не исчезая и не меняясь. И когда мы встретимся, мы сразу узнаем друг друга. Иначе и быть не может! И мое сердце не вмещает благодарности за эту неизменность и верность.
Восторг долгожданной встречи, горячий сухой ветер, клюющие землю нефтекачки, по-летнему опустевший посёлок, игры с друзьями – весёлые и пугающие. Соседка Ведьма, бесконечно бормочущая что-то странное и тянущая к Даше руки; влюблённость, от остроты и нежности которой перехватывает дыхание – лето, в котором так перемешались радость и боль, что одно с трудом отделяется от другого. Лето, срывающееся со страниц яркими красками, наплывающее пряными запахами, гудящее голосами – и вдруг застывающее в ледяном свете луны.
Мы едем к бабушке, потому что наступило лето, школа закончилась и меня снова некуда деть.
<…>
Мама не любит здесь бывать, потому что сюда особенно не зовут, но очень обижаются, если мы не приезжаем.
Всё построено на этой двойственности: невероятная способность жить и радоваться, внутренняя сила героини – и её же хрупкость; детская беззащитность, принимающая как истину и норму всё, что с ней происходит – и отторжение, когда так долго взращиваемое в ней чувство вины затмевает всё. Думаю, у книги не зря нет в той или иной мере описывающей сюжет аннотации. В эту книгу нужно нырять без подготовки, чтобы самому увидеть, что происходит.
Рассказывать действительно нечего. Потому что слишком много всего, зыбкого, ускользающего. Бабушка на меня накричала – ну и что, бывает. Заставила стричь ей ногти – ну она же болеет, сама не может. Ничего особенного. У всех так. А там, где не так, просто живут нормальные дети, а не такие выродки, как я. А потом меня всего лишь напугала соседская бабка.
Иногда кажется, что это книга об обиде. Но нет, она о любви и прощении. И – о пьянящем лете.
Эдуард Веркин. Звездолёт с перебитым крылом. Каникулы что надо. «Звездолёт с перебитым крылом» – повесть о лете в близком к секретным (заброшенным и действующим) объектам посёлке, каких (и объектов, и посёлков) в России полно. Судя по фразе «Не знаю почему, может, из-за Олимпиады, но в то лето много хороших фильмов показывали», «Звездолёт» – о лете 1980 года, столь же далёком от нас, как и будущее с лазерами, доступными путешествиями в космос и отсутствием войн (а это уже «Каникулы что надо»).
Там и там герои – дети, причём по совершенно разным причинам взрослые воспринимаются не героями, а частью окружающего мира (с ними приходится так или иначе взаимодействовать, но в центре не они).
И там, и там каникулы идут своим чередом (абсолютно разные каникулы разных героев, находящихся в разных временах и обстоятельствах), пока не появляется странная пара – девушка в бордовом вытянутом свитере и её десятилетний брат в кожаной куртке с чужого плеча.
Хочется рассказать, что тут и как, но это испортит интригу. Дело даже не в сюжетных спойлерах, а в праве читателя на личное открытие. Скажу только, что, как часто бывает у Эдуарда Веркина, реальность начинает рябить, сто́ит моргнуть. Привычные действия превращаются в странные приметы, немыслимое становится естественным, а две истории накрепко связывает одно-единственное слово, которое легко можно пропустить.
И только люди остаются собой – сотканными из любви, надежды и одиночества.
И песня Цоя вдруг оказывается именно о том, что всегда в ней слышалось: я заблудился во времени и пространстве, где звездолёт с перебитым крылом, что вернёт меня домой?
Другие статьи по теме:
- Анна Сакович. У нас живёт Альцгеймер
- Детский календарь, или Таинственная «Тропинка»: 12 месяцев в стихах поэтов Серебряного века
- Светлана Лаврова. Семь дней до сакуры